Большая Восьмерка как аналог мирового правительства
«Большая Семерка» (ныне – Большая Восьмерка) как неформальный институт и клуб ведущих, преимущественно западных, мировых держав существует уже свыше 30 лет (с 1975 года, в 1998 г. к нему в неполном формате присоединилась Россия). За эти десятилетия Б-7 оказала серьезное влияние на развитие геополитических процессов, международных отношений, мировой экономики и формирование единой политики Запада. В последние годы монопольное положение Б-8 меняется. Эти изменения отражают процессы, происходящие в мировой политике и экономике.
Постепенно, начиная с конца 1990-х гг., в состав клуба была инкорпорирована Россия. Запад (США, ЕС и Япония) больше не в состоянии единолично влиять на геоэкономические процессы. В первые ряды динамично развивающихся стран входят новые государства, не являющиеся членами Б-8 – Китай, Индия, Бразилия и др. Все больше центр мировой экономики и торговли смещается из Северо-Атлантического региона в Азиатско-Тихоокеанский.
Серьезным вызовом Западу являются такие факторы как политический подъем исламского мира, происходящий на фоне беспрецедентного роста цен на энергоносители. В качестве конкурентов Б-8 возникают новые международные организации и союзы на различных континентах, объединяющие ведущие региональные державы, которые стремятся проводить собственную политику и играть самостоятельную роль на международной арене без оглядки на Запад. К числу таких новых объединений безусловно относится ШОС.
Прежняя монолитная геополитическая и геоэкономическая сплоченность Запада, объединявшего три центра политической и экономической силы, уходит в прошлое. Соединенные Штаты после 1991 г. пытаются играть роль «единственной сверхдержавы», Европейский Союз начинает позиционировать себя в качестве самостоятельной геополитической силы. Япония делает шаги к тому, чтобы пересмотреть свой военностратегический статус, существовавший в послевоенную эпоху. Таким образом, мир неизбежно становится многополярным.
На передний план выдвигаются великие азиатские державы – Китай и Индия, способные в обозримой перспективе оказывать влияние не регионального, а всемирного масштаба. Разрушается система ядерного сдерживания и ядерного нераспространения, расширяется клуб неофициальных ядерных держав.
Меняется роль международных организаций и военно-политических блоков. Давно назрела необходимость реформирования ООН. Предполагается расширение состава Совета Безопасности с учетом новых политических реалий за счет государств, обладающих большим геополитическим и экономическим весом (ФРГ, Япония, Бразилия. Индия и др.). Однако, этот процесс тормозится амбициями «старых» постоянных членов Совбеза, политическими противоречиями и региональным соперничеством. Существенно трансформировалась роль НАТО, которая распространяет геополитическую активность далеко за пределы зоны своей традиционной
ответственности (Восточная Европа, Кавказ и Центральная Азия, Ближний и Средний Восток, АТР).
Назрела глубокая перестройка сложившихся геополитических и экономических отношений в Евразии. Россия возвращает себе роль великой мировой державы, которую она играла во многом формально после распада СССР. Фактически утратило свои функции и требует радикальной перестройки Содружество Независимых Государств. Среди стран СНГ идет дифференциация на «аутсайдеров» и успешно развивающихся государств, к числу которых безусловно относится Казахстан, ставший вместе с Россией неформальным лидером Содружества.
Большая Восьмерка представляет собой геополитический клуб, объединяющий шесть государств, обычно ассоциирующихся с понятием «Запад» – США, Великобританию, Францию, Германию, Италию, Канаду; из них 4 государства – (западно-)европейские и два – североамериканские; одно государство – Япония – азиатское (которое ранее также считалось «западным»). Особняком стоит Россия – евразийское государство с переходной экономикой и еще не сложившейся политической системой в том смысле, как это понимают на Западе. Некоторые политические круги на Западе отказывают России в полноценном членстве в Б-8.
Между странами Б-8 существуют определенные и порой весьма серьезные противоречия политического и экономического характера. Тем не менее, эти государства рассматривают себя в роли реального общемирового центра силы. На их политику оказывают воздействие внутренние (политические и экономические) факторы, отношения между собой, собственные национальные и геополитические интересы. Все это препятствует членам Б-8 выступать в качестве единого центра силы.[1]
США занимают, безусловно, лидирующие позиции в мировой экономике. Это лидерство опирается на огромные масштабы хозяйства страны и уровень его развития, мощный научно-технический потенциал, зрелость и динамизм развития рыночных институтов и механизмов, эффективность государственного регулирования экономики. США принадлежит крупнейшая доля в мировом ВВП, которая по паритету покупательной способности валют (ППС) превышает 21,3%. По этому показателю к Соединенным Штатам приближается только Европейский Союз (около 20% мирового ВВП). По показателю ВВП на душу населения США занимают второе место в мире.
Первые годы XXI века прошли в США под влиянием очередного циклического кризиса, а также ряда других факторов, осложнивших социально-экономическую обстановку в стране. К 2003 г. экономика США в основном оправилась от кризисных явлений и вступила в период экономического подъема, впрочем не очень быстрого и не слишком стабильного.
Это не означает отсутствия серьезных проблем в экономике США. Помимо уже упомянутого масштабного бюджетного дефицита, растет государственный долг, объем которого в 2004 г. превысил 7 трлн. долл. (более 56% ВВП). Некоторые американские эксперты полагают, что власти исчерпали возможности основных инструментов стимулирования экономики, прежде всего за счет существенного снижения налогов и учетной ставки Федеральной резервной системы (ФРС), и перешли к поэтапному повышению последней.
Администрация Дж.Буша, пытаясь закрепить положительные экономические результаты последних лет, использует весь накопленный арсенал рычагов макроэкономического регулирования, ставя достаточно амбициозные задачи социально-экономического развития страны. Представляется, что в этой политике превалируют позитивные тенденции, проявляющиеся прежде всего в преодолении циклического кризиса и стагнации, в достаточно устойчивом экономическом росте. Таким образом, США выступают сегодня глобальным лидером, который перешел в иное измерение экономики: управление мировыми исследованиями и инновациями как основным источником национального дохода.
Внешняя политика США при администрации Дж.Буша строится на семи принципах. 1) США должны стремиться к сохранению лидирующих позиций в мировой экономике; 2) в своей внешней политике Соединенные Штаты не могут обойти проблемы глобальной энергетической безопасности; 3) долгосрочные интересы безопасности США связаны с союзами, коалициями и международными институтами; 3) союзы и международные институты должны рассматриваться в республиканской внешнеполитической программе не в качестве ограничителей могущества Америки, а как проводники американского влияния; 4) США должны и впредь поддерживать демократические и экономические реформы, особенно на Большом Ближнем Востоке, создать региональную систему безопасности для ББВ; 5) западное полушарие остается в числе приоритетных направлений внешней политики США; 6) США и их союзники должны вести совместную глобальную борьбу с бедностью и распространением болезней; 7) США должны проводить сильную и искусную дипломатию.
При этом для США особо пристального внимания потребуют четыре ключевых направления: Европейский Союз, Россия, Индия и Китай. Фактически, гуманитарная интервенция является официальной политикой США. Этот императив очень хорошо сочетается с мессианским подтекстом американской внешней политики, его понимает и принимает американская общественность. При первой администрации Буша в 2001 – 2005 гг. гуманитарная интервенция использовалась как дополнительный аргумент в пользу интервенционистских инициатив Вашингтона. Следует ожидать, что подобная линия в американской внешней политике сохранится и в будущем. Однако, права человека нарушались в тех «проблемных странах», в которых США видят для себя потенциальную угрозу.
В то же время базовые противоречия между американцами и европейцами никуда не исчезли. Они придерживаются принципиально отличных взглядов на принципы мироустройства. Государства Европы уважают нормы международного права, в то время как Соединенные Штаты применяют их избирательно. Американцы рассматривают военную силу как «последний аргумент», европейцы – как крайнее средство; американцы ставят во главу угла борьбу с терроризмом, европейцы – проблемы развития и мира.
В 2005-06 году в американо-европейской повестке дня наличествовали четыре проблемные темы: ядерное досье Ирана, эмбарго на поставки вооружения в Китай, незаконное удержание на американской базе Гуантанамо европейских граждан, подозреваемых в террористической деятельности, и перспективы урегулирования ситуации на Ближнем Востоке. Помимо этих вопросов, в американо-европейских отношениях остаются традиционные спорные точки: вступление Турции в ЕС, судьба НАТО, торговые эмбарго, Киотский протокол.
Россия как член Б-8 ведет такую политику, характерной чертой которой является подчеркивание не только важности и необходимости широкого международного сотрудничества, но и акцент на сохранение Россией свободы действий на международной арене. Это предполагает возможность участия или неучастия России по собственному усмотрению в различных международных коалициях, но исключает любую форму интеграции России в многосторонние институты евро-атлантической безопасности и сотрудничества. Исключение в Москве делают только в отношении наиболее престижных международных клубов великих держав, таких как «Большая восьмерка», а также в отношении основных многосторонних экономических организаций – ВТО и ОЭСР, но не безоговорочно.
Политика Москвы на постсоветском пространстве не находит понимания среди ее партнеров по Б-8. В США и на Западе в целом немало лиц и групп, настороженно относящихся к развитию сотрудничества и интеграционных процессов в СНГ, готовых видеть в таких процессах лишь «стремление» России возродить былые Союз, империю или нечто подобное.
В настоящее время складывается новая модель будущего России в роли экспортера все более дефицитных энергоресурсов, природного сырья, а вскоре, возможно, и ресурсов экологических (квоты на выбросы, питьевая вода и др.). Смысл этой модели можно выразить термином «жизнь территорией», имея в виду опору всего хозяйственного процесса прежде всего на природные богатства страны. В контексте этой модели особое значение приобретает энергетическая стратегия В.Путина.
В то же время Россия позиционирует себя как великую державу, способную на равных с ведущими геополитическими центрами силы отстаивать свои интересы. Следует отметить, что это стремление Москвы находит понимание среди ведущих государств Запада. Важным фактором является участие России в Большой Восьмерке, которое все более приобретает полноценный формат. Это было бы невозможно, если бы Запад не рассматривал (несмотря на некоторые нюансы и противоречия, а также спорадическую критику политики В.Путина) Россию как равноправного, и главное – солидарного с ним партнера.
Ключевой страной для европейской (в т.ч. энергетической) политики России является ФРГ. Основные цели политики России в отношении ЕС состоят в следующем: сохранение франко-германо-российской «тройки», которая имеет уникальное значение для Европы; продолжение и усиление энергетической зависимости стран ЕС от России; достижение и сохранение поддержки России со стороны ключевых европейских держав (ФРГ, Франции, Италии и по возможности – Великобритании) как баланс в отношениях РФ с США, восточноевропейскими странами Евросоюза; выработка совместной политики на важных для Москвы направлениях геополитики.
Как считают российские стратеги, долговременное, рассчитанное на десятилетия, крупномасштабное сотрудничество двух взаимодополняющих экономических комплексов – России и Евросоюза – могло бы заложить основы нового, мощного центра многополюсного мира XXI в. По их мнению, при благоприятном развитии событий этот центр может выйти к середине нынешнего столетия на первое место в мире. Энергетические ресурсы Казахстана, Каспийского региона и Центральной Азии (поставленные под контроль России) рассматриваются в Москве как необходимое и важное дополнение к этой стратегии.
Несмотря на переодически возникающие проблемы и противоречия с Западом, Россия по центральным вопросам налаживает сотрудничество в сфере безопасности с США, НАТО и ЕС. Это стало возможным благодаря пониманию общности угроз всем заинтересованным сторонам. Официальная позиция России к расширению НАТО определяется как сдержанно-негативная.
В целом, Россия уже выработала стратегию своих отношений с Западом: в ближайшем будущем Россия не будет стремиться вступать в НАТО или становиться младшим союзником США. Вместо этого Москва, вероятно, будет выстраивать партнерство в области безопасности с США, НАТО и Евросоюзом, одновременно укрепляя связи в этой области со странами СНГ и поддерживая независимые от Запада отношения с азиатскими гигантами – Китаем и Индией, а также в рамках ШОС.
Однако, отношения России с Западом, в т.ч. через НАТО, неизбежно выводят российскую внешнюю политику на новый круг проблем: расширяющееся стратегическое сотрудничество с Китаем и присутствие НАТО в Центральной Азии. Россия умело использовала для создания противовеса Западу свои отношения с азиатскими странами, прежде всего – с Китаем. Последние годы характеризуются беспрецедентным сближением РФ и КНР, в том числе и в военнополитической и военно-стратегической сферах. Инструментом для реализации совместных геополитических амбиций Москвы и Пекина стала ШОС.
В отличие от Западного полушария в Европейском Союзе нет стержневой страны. На роль такого центра претендует Германия (ВВП – 2,3 трлн. долл.), но этот центр не является безальтернативным как США в Западном полушарии: Германия не настолько превосходит соседей, ее рынок ограничен, казна все еще занята абсорбцией ГДР, ее армия ограничена международными соглашениями, на ее территории размещаются иностранные войска. Против германского лидерства выступает историческая память соседних народов, отсутствие у Берлина надежной территориально-сырьевой базы, мощь соседей – претендентов на лидерство: Британии и Франции.
У Германии как у лидера Евросоюза существуют свои серьезные проблемы. После объединения ФРГ оказывала глубокое и возросшее политическое влияние на ЕС. Фактически, совместно с Францией Германия выступала в роли лидера ЕС. Париж и Берлин стремились превратить Евросоюз в единое в политическом плане государство в форме федерации, которое могло бы играть на мировой арене самостоятельную геополитическую роль, независимую от США и НАТО. Однако, в 2005 г. этот процесс зашел в тупик вследствие ряда факторов, к числу которых относятся слишком поспешное расширение ЕС, рост внутренних социально-экономических, политических и демографических проблем внутри «старых» членов ЕС.
На этом фоне Германии все труднее играть роль экономического лидера Евросоюза. Но Германия постепенно оправляется от затяжной стагнации 1990-х годов. Чтобы экономика страны смогла набрать ход, немцам необходимо реформировать социальную сферу и смягчить ограничения на конкуренцию в наиболее зарегулированных отраслях. В настоящее время немецкая экономика застыла в нерешительности между кризисом и подъемом.
ФРГ находится в центре процесса экономической и политической интеграции Европейского Союза. Но главное противоречие этого процесса заключается в том, что невозможно представить себе Лондон и Париж сдающими свои национальные прерогативы в пользу некой центральной силы, которой в Европе может быть только Германия. Таким образом, формирование ЕС как единого геополитического центра силы (под германским или франко-германским лидерством) представляется крайне проблематичным.
На начало ХХI века британская экономика была четвертая в мире, но при этом в дипломатическом и военном отношении Британия явно превосходила Японию и Германию, которые разместились на втором и третьем месте. За то время, что у власти находится правительство Э.Блэра, страна участвовала в пяти войнах и продолжает взваливать на себя все новые и новые обязательства по урегулированию конфликтов. И это при том, что за период с 1992 по 2000 г. британские расходы на оборону снизились с 51 до 35 млрд. долл. Учитывая имперские настроения британской элиты, сотрудничество в рамках Содружества наций и двусторонний диалог с бывшими колониями приобретает для Соединенного Королевства колоссальное значение.
Великобритания в своей внешней политике опирается на «особые отношения» с Соединенными Штатами. В реальности эта концепция имеет значение только для Лондона, для Америки установление «особых отношений» с тем или иным государством – вполне обычная практика. Особые отношения, в первую очередь – это близкие отношения правящих элит, которые на самом деле составляют единую англо-американскую элиту. Именно благодаря близости элит, общности политических систем, приверженности свободному рынку после Второй мировой войны Британия с такой легкостью передала Америке эстафету лидерства.
Интересно, что до сих пор Соединенные Штаты проводят свою политику, основываясь на идеологических и политических принципах, сформулированных Британской империей. Более того, они используют и практический опыт Британии во взаимоотношениях с различными государствами, которые когда-то были ее колониями, прежде всего со странами Ближнего Востока. Лондон демонстрирует способность оказать Вашингтону твердую политическую поддержку, практическую военную помощь, дипломатическое содействие и играть роль кулуарного советника. Великобритания активно работает над созданием положительного образа англо-американского альянса в мусульманском мире.
В целом, британская геополитика строится на трех основных компонентах: особые отношения с США; участие в Евросоюзе и эксплуатация постколониального наследия. В Британии существует искушенная и достаточно сплоченная политическая элита, которая реалистично оценивает национальные интересы. Сейчас она исходит из того, что Британия должна входить в ЕС, чтобы у нее была возможность контролировать или влиять на действия США. В Евросоюзе вынуждены признать, что Британия – страна, способная на роль одного из военных лидеров ЕС. Единая политика в области безопасности и обороны (ЕПБО) без Британии также немыслима, как экономический и валютный союз без Германии.
Франция сейчас переживает не самый благополучный период. Согласно ежегодной классификации стран (составленной Институтом развития и управления, Лозанна), по конкурентоспособности Франция занимает 30 место (за год потеряла семь позиций) из 60 рассматриваемых мировых экономик, значительно отставая от первых трех (США, Сингапур, Канада) и пропуская вперед Германию (21 место), Великобританию (22) и Японию (23). Снижение показателей произошло даже в такой «сильной» для Франции сфере, как социальная инфраструктура (наука, технологии, здравоохранение, образование, окружающая среда).
Сложным остается внутриполитическая ситуация в стране, особенно в сфере этнических отношений. С 2006 года продолжаются волнения среди молодежи и студентов. Массовый приток иностранцев, в основном из афро-азиатских государств, с иной культурой, укладом, религией, образом мышления, образованием обострил прежде всего социальные проблемы, поставил под угрозу национально-культурное своеобразие Франции, а в последнее время, в связи с ростом исламского экстремизма и терроризма, и безопасность государств. Таким образом, французская модель интеграции – это попытка синтеза французского (республиканского) универсализма с относительной (если она не вступает в противоречие с законом) свободой в частной жизни, признание демократического права на отличие (мультикультурный подход) под контролем государства.
В военно-стратегической и геополитической области Франция придерживается политики «обороны по всем азимутам», т.е. проведение самостоятельной военной политики. В то же время, Франция остается неформальным членом НАТО в военной сфере и официальным – в политической. Большое значение для Парижа имеет формирование единой европейской внешней и оборонной политики совместно в Германией. При этом Франция готова взять на себя больше обязательств именно в военном строительстве (Германия – в экономической области).
Франция является в этои области единственной европейской (помимо Великобритании, чей ядерный потенциал рассматривается как часть американского) ядерной державой Евросоюза. Во Франции существует устойчивый национальный консенсус по ядерным вопросам, объединяющий практически весь политический спектр – от коммунистов до правых. Одним из принципиальных доктринальных положений Франции в отношении ядерного оружия декларируется сохранение максимальной свободы выбора в применении ядерного оружия.
Но сердцевиной французской геополитики является продолжение курса на максимальную независимость Европы от США, в том числе в военно-стратегической области. Этот фактор влияет на политику Франции в отношении России, на Ближнем Востоке и других регионах. Таким образом, геополитическая и геоэкономическая картина современного мира остается сложной и противоречивой. По-прежнему сохраняется востребованность в определенном общемировом центре принятия решений по проблемам, касающимся глобального развития. До определенной степени эту роль пытается играть «Большая Восьмерка».
Однако, противоречивые тенденции международных отношений и неравномерность развития ведущих держав вызывают эрозию Б-8 как института великих экономических и политических держав. Представительство тех или иных стран вызывает сомнения, а отсутствие в составе Б-8 целых регионов мира бросается в глаза. Например, по-своему экономическому весу такие члены Б-8, как Италия и Канада, очевидно не соответствуют уровню и влиянию других государств, в том числе и тех, которые еще не являются членами этого клуба.
«Большая Восьмерка» по традиции позиционирует себя как клуб ведущих держав Запада. Однако, этот статус Б-8 все более подвергается сомнению по мере усиления диспропорций в мировом экономическом развитии. Япония уже не является членом западного блока в том виде, как это было во времена холодной войны. Россия по своей природе никогда не станет полноценным членом Запада как цивилизационной и геополитической величины. И наконец, беспрецедентный экономический рост Китая и его новая роль в мировых делах требуют скорейшего принятия КНР в состав Б-8, что, по-видимому, может произойти в ближайшей перспективе.
[1] См.: Луков В.Б. «Группа восьми». Дипломатическая академия МИД России. – М.: Научная книга, 2005. – 320 с.