Иракский кризис и дискуссии вокруг НАТО

Иракский кризис

Ситуация вокруг Ирака чрезвычайно обострилась летом-осенью 2002 г. Она затрагивала интересы практически всех крупнейших мировых игроков и политику основных глобальных сил и держав – США, России, Китая, Европейского Союза, арабского мира. От того, как будут развиваться события в Ираке, зависело развитие политической и экономической ситуации на Ближнем Востоке, в США, Европе, на мировом рынке нефти, в Каспийском и Центральноазиатском регионах, а также внутренняя стабильность в таких странах, как Иран, Турция и Саудовская Аравия. Основным действующим лицом нового кризиса в Персидском Заливе являлись Соединенные Штаты.^[1] Таким образом, к марту 2003 г. у США, которые зашли далеко в подготовке к войне, не оставалось выхода кроме проведения операции в Ираке без всякой санкции ООН и вопреки мнению своих союзников по НАТО.

Багдад перешел под контроль американцев 9 апреля 2003 г. 1 мая, Буш объявил об окончании военного этапа освобождения Ирака. Операция США против Ирака повлекла за собой и другие последствия

геополитического и стратегического характера. Речь шла фактически о расколе Северо-Атлантического альянса. В основе позиции Франции, ФРГ, а также России лежат как геополитические мотивы, так и конкретные экономические интересы в Ираке. К числу геополитических императивов, заставлявших Париж, Берлин и Москву оказывать упорное сопротивление американскому давлению по Ираку, относится стремление не допустить планетарного геополитического доминирования Соединенных Штатов, то есть создания однополярного мира. Самовольное вторжение в Ирак без санкции ООН сделало американские действия в Ираке полулегитимными. После провала своей резолюции на голосовании в Совбезе Вашингтон показал, что он не считается с международным правом в рамках ООН.

В Париже оформилось нечто вроде внешнеполитической доктрины относительно дальнейших шагов по отношению к Вашингтону. Главной целью Ширака являлось ограничение гегемонистских амбиций США. Вот почему Франция действовала столь решительно во время голосования по антибагдадской резолюции. Другой целью Парижа являлось восстановление престижа и влияния ООН и ее Совета Безопасности. Франция была твердо намерена улучшить отношения с Великобританией и, используя европейские институты, а также свои отношения с Лондоном, придать британской политике более выраженную европейскую ориентацию.

Для Вашингтона ось Париж-Берлин-Москва, с которой он столкнулся в ходе подготовки антииракской резолюции в ООН, с геополитической точки зрения являлась наиболее неприемлемым вариантом развития международной ситуации. Поэтому после завершения операции США постарались разрушить этот альянс европейских и евразийской держав. Для этого США начали манипулировать как Россией против Франции и ФРГ, так и наоборот. Кроме того, Вашингтон обладал геостратегическим преимуществом перед Москвой, опираясь на свое военно-политическое присутствие в Центральной Азии и на Кавказе. Американскую стратегию озвучила советник по национальной безопасности Президента Дж.Буша К.Райс в ставшей исторической фразе: наказать Францию, игнорировать Германию, простить Россию.^[2]

Дискуссии вокруг НАТО

После войны в Ираке геополитическая борьба вспыхнула с новой силой. Одним из важных аспектов атлантического раскола являлось будущее НАТО. Суть расхождений в военно-стратегических подходах США и ЕС заключалась в том, что Вашингтон требовал «более равномерного распределения нагрузки». Это означало, что европейцы сами, без помощи США должны решать военные задачи в Европе и в зоне европейских стратегических интересов, в первую очередь на Балканах. Европейцы настаивали на доступе Евросоюза к оборонному планированию НАТО. В противном случае европейские страны угрожали проводить собственную военную стратегию и политику в области безопасности. Франко-германская твердость по вопросу об Ираке свидетельствовала о том, что эти две державы – несомненные политические, идеологические и экономические лидеры Евросоюза

– уже определились в сторону самостоятельной политики.^[3]

В отношении будущего НАТО царила наибольшая неопределенность. На этот момент НАТО оставалась по своей структуре европейской оборонительной организацией. Разумеется, в качестве военнополитического и геополитического инструмента НАТО по-прежнему имела важное значение для США. Но в тех случаях, когда НАТО не может (или не захочет, как в случае с Ираком) оказать военную поддержку Америке, та может обойтись и без альянса, как это имело место в ходе операции в Афганистане и Ираке.

Но контролируемый Вашингтоном альянс не нужен европейским державам – Франции и Германии, демонстрирующим от имени Евросоюза явные геополитические амбиции и строившим собственную структуру, аналогичную Северо-Атлантическому альянсу. В сложном положении оказались новые члены альянса – восточноевропейские государства, возлагавшие в связи со своим вступлением в НАТО большие надежды на повышение своего политического статуса и укрепление военно-политической безопасности. Эти же государства находились на стадии вступления в ЕС. В результате они оказались перед дилеммой: или по-прежнему придерживаться атлантической ориентации (проамериканской), или же равняться на Евросоюз (т.е. на Париж и Берлин). В этой связи Ж.Ширак произнес фразу, ставшую исторической: они (поляки) имели прекрасную возможность промолчать, но они ею не воспользовались (имелась в виду поддержка Варшавой Соединенных Штатов по Ираку).

Американцев устроил бы такой вариант, при котором США отвечали бы за ведение боевых действий, а европейцы – за их финансирование. В полном объеме этот вариант был осуществлен во время первой войны с Ираком и частично в Афганистане. Но Франция и Германия категорически выступали против такого развития событий и упорно сопротивлялись развязыванию новой войны против Багдада. Соединенные Штаты устроил бы также другой вариант: США ведут в основном боевые действия, а европейцы уже после них отвечают за проведение и финансирование миротворческих операций. Эта схема была полностью воспроизведена на Балканах и опять же частично в Афганистане.

Европейцам была наиболее желательно прежняя модель, базировавшаяся на принципе т.н. коллективной обороны. То есть, военнополитический союз сохраняется, а США несут основную ответственность за военно-политическую безопасность Европы. С точки зрения Вашингтона, это не только устаревший и ставший архаичным подход к задачам и целям НАТО в условиях новой геополитической реальности, но и продолжение прежней европейской политики, состоящей в том, чтобы взвалить на Америку основное бремя совместной обороны. Этот вариант не устроит Вашингтон и по множеству других причин, к которым относятся прием в состав альянса новых членов (США берут на себя дополнительные обязательства без новых преимуществ) и отношения с Россией, против которой уже не может быть направлена коллективная оборона НАТО.

Существует также и российский вариант решения судьбы НАТО. Москву больше всего устроил бы сценарий, при котором сотрудничество между альянсом и Россией расширялось, а вместе с ним и право голоса последней. В этом случае НАТО вполне могло превратиться в разновидность ОБСЕ: неопасную для России организацию и не представляющую много хлопот для Евросоюза. В этом европейско-евразийском варианте НАТО места Соединенным Штатам уже не будет, а военно-стратегическую безопасность Европы будет решать альянс ЕС и России.

Тем не менее, несмотря на весь клубок разногласий между атлантическими союзниками, не приходилось надеяться, что Соединенные Штаты так просто откажутся от НАТО. Для Вашингтона Организация Северо-Атлантического договора – это основной, если уже не единственный действенный инструмент оказывать влияние на Европу – своего главного экономического соперника на международной арене, который имеет теоретическую возможность стать в будущем конкурирующим гегемоном. Но и Европа – вместе с Канадой – отдает себе в конце концов отчет в том, в эпоху глобальных рисков (т.е. в эпоху столкновения цивилизаций) без США невозможно обеспечить их собственную безопасность.

Таким образом, в течение целого десятилетия наблюдался крайне драматичный и противоречивый процесс, одним из болезненных проявлений которого стало столкновение, с одной стороны, Парижа и Берлина, а с другой – Вашингтона. Этот процесс состоял, с одной стороны, в эволюции Европейского Союза в новую международную экономическую и политическую силу и в превращении ЕС в полноценного актора геополитической игры. Но с другой стороны, в мире произошло новое геополитическое размежевание, и давление на Запад (со стороны исламского мира, Китая и т.д.), который представлен двумя основными силами – США и ЕС, все возрастает (это и есть то, что западные эксперты и называют глобальными рисками). Если первая тенденция заставляет атлантических союзников конкурировать между собой, то вторая – сплачиваться. Но существует и третья тенденция: идет объективный процесс уменьшения атлантической компоненты НАТО и возрастания евразийской. Этот процесс связан как с расширением НАТО и ЕС на восток, так и с возрастанием для

безопасности Запада роли России, Кавказско-Каспийского и Центральноазиатского регионов.

В этих условиях были возможны три сценария развития событий. Первый предусматривал самоизоляцию Большой Европы (т.е. расширенного Евросоюза) и от США, и от пост-советского пространства, как это провозглашалось еще в начале 1990-х гг., превращение ее в «Европейскую крепость». Второй вариант мог бы состоять в формировании европейско-евразийской системы безопасности и создании геополитического альянса между ЕС и СНГ во главе с Россией (в экономическом плане это процесс идет полным ходом еще с советских времен). И наконец, третий сценарий, который начал осуществляться Соединенными Штатами еще до событий в Ираке: формирование триединой системы безопасности – США-ЕС-Россия/СНГ с НАТО в качестве главного цементирующего компонента.^[4]

[1] Подробнее об операции США в Ираке см.: Том II: Внешняя политика и стратегия США на современном этапе и Центральная Азия. – Алма-Ата: КИСИ, 2006. – С.30-32, 80-86.

[2] О ситуации в Ираке см.: Арбатов А. Иракский кризис в мировой политике: предыстория и перспективы // Мировая экономика и международные отношения (Москва). 2004. № 9. С. 77-84; Бейлс. А. Дж. Уроки Иракского кризиса // Мировая экономика и международные отношения (Москва). 2004. № 9. С. 70-77; Лойко С. Шок и трепет: война в Ираке. – Москва: ВАГРИУС, 2004. – 256 с.; Луттвак Э. Ирак: логика выхода из боевых действий // Россия в глобальной политике (Москва). 2005. № 1. Т. 3. С. 98-112; Ройтер К. Восстание в Ираке // Internationale Politik (Berlin, русская версия). 2004. № 3. С. 87-96; Шахбазян Г.С. Ирак после Саддама: итоги четырех лет оккупации // Восток-Oriens. 2008. № 5. С. 80-87; Мирский Г. Как не распадется Ирак // Международные процессы. 2008. Т.6. № 1. C. 111-116.

[3] См.: Байзакова К.И., Кукеева Ф.Т. США и НАТО. – Алматы: КазНУ, 2005. – 102 с.; Батюк В.И. Трансформация вооруженных сил НАТО и Россия: вызовы и перспективы // США – Канада (Москва). 2006. № 5. С. 51-68; Кукеева Ф.Т., Шакен М. Глобализация функций НАТО и позиция США // Вестник КазНУ: серия международные отношения и международное право. 2005. № 3. С.86-89; Науманн К. Конец Североатлантического союза? // Internationale Politik (Berlin, русская версия). 2002. № 7. С. 12-22; Рике Х., Кошут С. Глобальная НАТО – но как? // Internationale Politik (Berlin, русская версия). 2008. № 2. С. 40-48; Умбах Ф. Россия и расширение НАТО на Восток – интеграция, кооперация или изоляция? //Внешняя политика России: от Ельцина к Путину. /Пер. с нем. – К.: Оптима, 2002.С.83-101; Флэнэган С. Дж. Чего ждет Америка от НАТО // Internationale Politik (Berlin, русская версия). 2004. № 3. С. 26-33; Шаймергенов Т. Трансформация НАТО как ответ на глобальные вызовы современного миропорядка // Analytic (Алматы, КИСИ). 2007. № 1. С. 20-33; Шолль-Латур П. Закат НАТО // Россия в глобальной политике (Москва). 2004. № 6. Т. 2. С. 156-162; Евстафьев Г., Загорский А. НАТО и глобальная безопасность // Индекс безопасности. 2008. № 4. С. 95-104; Миронюк М. Стимулы и ограничители расширения НАТО // Международные процессы. 2008. Т.6. № 1. C. 145-149.

[4] О НАТО см. также:. Том II: Внешняя политика и стратегия США на современном этапе и Центральная Азия. – Алма-Ата: КИСИ, 2006. С. 147-179.