Глобальные игроки

За последние десятилетия, начиная с советско-американских переговоров по сокращению стратегических наступательных вооружений (СНВ) в конце 1980-х – начале 1990-х гг., роль ядерного (стратегического) оружия в мировой политике неуклонно снижалась. Из средства сдерживания супердержавами друг друга ядерное оружие стратегического назначения все в большей степени эволюционировало в статусный атрибут великих держав.

Этот процесс резко ускорился в связи с происшедшей технологической революцией в военном деле, появлением (у США и их союзников) новых видов «обычных» вооружений, которые по своему поражающему действию начали приближаться к оружию массового уничтожения (ОМУ). Этот процесс впервые наглядно заявил о себе в ходе первой войны в Персидском заливе в 1990-91 гг. Его непосредственным результатом стало перевооружение и ускоренная модернизация ряда национальных армий, в первую очередь китайской.

С другой стороны, ряд государств третьего мира продолжал рассматривать обладание ядерным оружием и средствами его доставки как способ укрепить свою обороноспособность и повысить свой международный статус. В 1998 г. ядерный клуб, в который традиционно входили пять официальных ядерных держав (Великобритания, КНР, СССР/Россия, США и Франция), пополнился двумя «неофициальными» членами – Индией и Пакистаном. Ядерный фактор, таким образом, стал важным элементом системы безопасности в Южной Азии.

Кроме того, ядерный фактор продолжает оставаться косвенным элементом системы безопасности на Ближнем Востоке. По неофициальным данным, с 1970-х гг. этим видом ОМУ располагает Израиль в качестве системы сдерживания и устрашения арабских государств. Некоторые арабские страны делали попытки развивать ядерные и ракетные технологии, а также другие виды ОМУ (Ирак, Ливия, Египет, Йемен, Сирия).

В последние годы ядерная проблема неоднократно становилась причиной как минимум трех острых международных кризисов. В 2001-02 гг. подозрения в обладании ОМУ стали официальным предлогом для американо-британского вторжения в Ирак. В 2002-03 гг. резко обострилась ситуация вокруг ядерной программы КНДР, в 2003 г. – вокруг ядерной программы Ирана.

Таким образом, в начале XXI века ядерный фактор по-прежнему остается существенной составляющей частью мировой политики и международных отношений. В настоящее время почти все официальные ядерные державы с той или иной степенью интенсивности продолжают модернизировать свои ядерные стратегические силы: в большей степени США и КНР, в меньшей – Россия, Великобритания и Франция. Ядерное оружие как фактор устрашения и сдерживания потенциальных противников по-прежнему фигурирует в оборонных доктринах всех ядерных государств.

Согласно официальным данным^[1], на конец 2003 г. количество ядерных боеголовок у официальных ядерных держав оценивалось на следующих уровнях: Великобритания –185 единиц ядерного оружия, Китай – 402, Россия – 8 232, США – 7 068, Франция – 348 единиц. Встречающиеся разночтения в количестве единиц связано, как правило, с подсчетом ядерных зарядов, находящихся на хранении, а также отсутствием в некоторых случаях точных данных о тактическом ядерном оружии.

По-прежнему, в ядерной области доминируют США и Россия, которые сохраняют колоссальное превосходство в стратегических наступательных вооружениях (СНВ) перед другими ядерными державами. В то же время, продолжается процесс сокращения СНВ этих государствами. Россия не в состоянии содержать прежний потенциал по экономическим причинам. США настроены модернизировать свои наступательные вооружения за счет новейших «обычных» вооружений.

Китай продолжает уверенно развивать свои стратегические силы и планирует в перспективе приблизиться по потенциалу к США и России. Британский ядерный потенциал, как и прежде, представляет собой фактически часть американского и полностью зависит от совместного военного и ядерного планирования Вашингтона и Лондона. В последнее время наметилась тенденция к усиления роли французских ядерных сил в стратегическом планировании Парижа.

В целом в военных доктринах большинства ядерных держав отчетливо проявляется тенденция к пересмотру роли ядерного оружия. С учетом появления новых угроз допускается возможность использования его в превентивных целях или же – как ответ на нападение с помощью обычного оружия. Эта тенденция носит дестабилизирующий характер для международной безопасности.

Официальные ядерные державы в современных условиях все меньше способны противостоять новым угрозам с помощью ядерного оружия, которое в борьбе с международным терроризмом остается практически бесполезным. Ядерный фактор сохраняет свое значение в основном в отношениях ядерных держав между собой.

Ядерная стратегия КНР тесно связана с проблемами экономического развития страны, проведением реформ и модернизации армии. В то же время, дестабилизирующее влияние на ракетно-ядерную программу Китая оказывает геополитическое давление извне: напряженность в отношениях с Тайванем, глобальное доминирование США, прорыв Индии в число ядерных держав, стратегические отношения США с Японией и Тайванем.

В настоящее время Китай располагает около 300 стратегических и свыше 100 тактических боеголовок. К 2010 г. их число может увеличиться до 600-900 штук. К этому времени ядерные арсеналы России и США могут опуститься в результате процесса сокращения стратегических наступательных вооружений соответственно до 800-900 и 1000-1200 боеголовок. Китай же со своей стороны не связан никакими договорами в области сокращения и контроля над вооружениями и может беспрепятственно увеличивать свой ядерный потенциал в количественном и качественном отношениях.

Но сдерживающим фактором на пути развертывания Китаем мощных стратегических сил выступает неопределенность в развитии экономики и проведении реформ, необходимость поддержания высоких темпов роста. Китай способен произвести до тысячи новых ракет в течение следующего десятилетия и некоторые данные убедительно говорят о его способности производить 10-12 межконтинентальных баллистических ракет в год. Комиссия по национальной безопасности палаты представителей США (т.н. Комиссия Кокса) пришла к выводу, что к 2015 году Китай будет способен «в агрессивной манере разместить до 1000 термоядерных боеголовок на своих межконтинентальных баллистических ракетах». По распространенному мнению, Китай догонит Америку в стратегических вооружениях через 40-45 лет.

Эксперты приходят к выводу, что КНР заинтересована не в установлении мирового равновесия (т.е. в формировании многополярного мира), а в создании эффективного военного потенциала для устрашения США, чтобы посредством т.н. асимметричной военной стратегии повысить уязвимость Америки и снизить риск интервенции с ее стороны.

Во Франции существует устойчивый национальный консенсус по ядерным вопросам, объединяющий практически весь политический спектр – от коммунистов до правых. Одним из принципиальных доктринальных положений Франции в отношении ядерного оружия декларируется сохранение максимальной свободы выбора в применении ядерного оружия.^[2]

Во Франции ядерное оружие сосредоточено в стратегических силах морского базирования и нестратегических ядерных силах воздушного базирования.В боевом составе находятся 4 стратегических ПЛАРБ. Из них две лодки нового класса «Триумфант» и две старого класса – «Редутабль». После 2010 г. основой стратегических ядерных сил будут 4 ПЛАРБ класса «Триумфант», оснащенные 16 пусковыми установками каждая для новых БРПЛ М-51 с 6-ю боезарядами и средствами преодоления перспективных систем ПРО. Лодка создана с учетом последних технологических достижений, обладает повышенной живучестью, имеет низкие акустические шумы, значительно возросли ее размеры и водоизмещение, что потребовало более мощных энергетических установок.

Таким образом, в морских стратегических ядерных силах Франции планируется постоянно поддерживать 288 развернутых боезарядов. Париж в обозримой перспективе планирует достаточно активную ядерную политику, сохраняя ведущую роль ядерного оружия в своей военной доктрине. Франция собирается осуществить важные изменения в своей военной стратегии, а именно нацелить имеющиеся у нее ядерные ракеты на «страны-изгои», обладающие оружием массового уничтожения. В долгосрочной перспективе в качестве потенциальной угрозы в расчет может быть принят Китай.

Обновление морской и авиационной компоненты ядерных сил позволит Франции к 2015 г. иметь до 156 носителей и 350 ядерных зарядов. Французские ядерные программы, с одной стороны (с точки зрения модернизации), следуют по тем же направлениям, что и американские, включая придание проникающих способностей, повышение точности попадания, переключение мощностей боезарядов и т.п. При этом ядерная политика страны все в большей степени координируется с ядерной политикой Великобритании и США.

Ядерная политика Великобритании исторически тесно связана с ядерной политикой США на многих уровнях. Лондон традиционно сделал ставку на максимально тесное сотрудничество с США, в том числе и на американскую систему предупреждения о ракетном нападении. Британские ракеты интегрированы в американскую систему ядерного планирования.^[3]

Стратегические ядерные силы Великобритании сосредоточены на 4-х современных подводных лодках-ракетоносцах. Каждая лодка имеет 16 пусковых установок для баллистических ракет подводных лодок (БРПЛ) с разделяющимися боевыми блоками индивидуального наведения (до 8) и средствами преодоления ПРО.

Все лодки двойного подчинения: национальное и совместно с США (действуют по единому плану). Одна из четырех лодок находится на патрулировании, две другие – на базе или в территориальных водах и могут быть развернуты в относительно короткие сроки. Четвертая лодка находится в ремонте и обслуживании. С принятием на вооружение БРПЛ «Трайдент-2» появилась возможность эффективного поражения британскими СЯС стратегически важных высокозащищенных стационарных объектов.

Ядерная стратегия Соединенных Штатов является неотъемлемой частью и сердцевиной глобальной военно-политической стратегии Америки. Окончание холодной войны и технологическая революция 1990-х гг. не отменили, но лишь скорректировали этот тезис. В новых условиях, ядерное оружие как бы отошло на второй план, оставаясь в то же время гарантией американской мощи в глобальном масштабе.

По состоянию на февраль 2002 г. ядерный арсенал США включал

10 656 боеголовок, из которых было развернутых 6 480 стратегических боеголовок и 1 100 их носителей и 800 нестратегических боеголовок; 3 376 боеголовок считаются «неразвернутыми» (в

резерве).^[4]

В декабре 2001 г. США вышли из ПРО от 1972 г. Сторонники ПРО утверждали, подчеркивается в аналитическом материале Лондонского международного института стратегических исследований, что очень важно защитить США и их союзников от ракетной атаки так называемых «стран-изгоев», прежде всего Северной Кореи. Национальная система ПРО США, состоящая из 100-300 перехватчиков, не будет сама по себе представлять угрозу российским стратегическим ядерным силам, даже если они сократятся с 4500 боеголовок до 2500. Озабоченность России была в основном вызвана тем, что ограниченная система национальной ПРО может стать основой для наращивания гораздо более мощных потенциалов ракетного противодействия.

США планировали завершить развертывание национальной системы ПРО к 2003 г. Однако в начале 1999 г. срок был продлен до 2005 г., с тем чтобы накопить более совершенные технологии и протестировать прототип системы ПРО. ПРО будет развернута в несколько этапов. Первый этап намечен на 2005 г., когда будет развернуто 20 перехватчиков наземного базирования на одной площадке либо в центре Аляски, либо на базе в Гранд-Форкс (Северная Дакота). Второй этап намечен примерно на 2010 г. – количество перехватчиков на этой площадке вырастет до 100. В ходе третьего этапа, ограниченного 2015 г., предусматривается развертывание 125 перехватчиков на существующей площадке и еще 125 перехватчиков на другой. Предлагались и более сжатые сроки, при которых планировалось развертывание 100 перехватчиков к 2006 г. и завершение второго и третьего этапов к 2010 г.

Китай выступил против даже ограниченных изменений. У него гораздо менее широкий арсенал боеспособных межконтинентальных баллистических ракет, чем у России (20-30). Поэтому Пекин считал себя уязвимым даже при ограниченной ПРО США. В отличие от России Китай имеет причины опасаться системы ПРО, создаваемой в интересах Японии, Южной Кореи и Тайваня, поскольку такое соглашение понизит способность КНР оказывать давление на эти государства.

Россия благодаря ядерному оружию пока остается в военном отношении державой, равной Соединенным Штатам. Однако, процесс сокращения российских стратегических сил продолжает нарастать. Он связан как с российско-американскими переговорами по сокращению СНВ, так и с невозможностью финансировать СЯС в необходимом объеме. Тем не менее, в этих трудных условиях Россия ищет возможности для модернизации своих стратегических сил.

Так, на вооружение берутся новые ракеты «Тополь-М», считающиеся оружием XXI века, которому нет равных в мире. На Западе эти ракеты кодируются как СС-27. Ракеты «Тополь-М» способны поражать цели на расстоянии 10 тыс. километров. Пока система «Тополь» оснащена одной ядерной боеголовкой, однако планируется, что скоро каждая ракета будет содержать три боеголовки, наводящиеся независимо друг от друга. Мобильная версия ракеты будет содержать до 4 до 6 боеголовок. Пока у России были проблемы с финансированием программы «Тополь-М», вооруженные силы пытались сохранять ядерный паритет с США, продлив срок жизни советских ракет.

В настоящее время мировое равновесие по-прежнему базируется на стратегическом паритете ядерных сил США и Российской Федерации: по состоянию на середину 2002 г. Москва и Вашингтон имели примерно по 6000 стратегических боеголовок. Российские и американские стратегические вооружения по-прежнему нацелены друг на друга, а военные факторы стратегических отношений превалируют над политическими. Поэтому ядерное сдерживание в российско-американских отношениях сохраняется.^[5]

В январе 1995 года США и Россия достигли договоренности (СНВ2) о дальнейшем сокращении ядерного арсенала до 3000-3500 единиц. Но это сокращение не состоялось, поскольку процесс ратификации Договора СНВ-2, а также его формальная реализация были фактически заморожены. В настоящее время основой отношений между США и РФ в области ядерных и стратегических вооружений является Договор о сокращении стратегических наступательных потенциалов (СНП), заключенный в мае 2002 г. Заключив его, Россия и США согласились, что каждая сторона сама определяет состав и структуру своих стратегических наступательных вооружений, исходя из установленного к 31 декабря 2012 г. суммарного предела для боезарядов в 1700-2200 единиц. При этом в Договоре СНП не предусмотрен обмен данными о составе стратегических наступательных вооружений.

В отношениях между США и РФ по-прежнему сохраняется принцип ядерного сдерживания. Это вытекает из существования планов ответно-встречных ударов. Планы боевого применения стратегических ядерных сил, находящихся в постоянной готовности, в том числе планы ответно-встречного удара, предполагают поражение конкретных целей, количество которых примерно соответствует количеству боезарядов. При имеющемся и даже сокращенном к 2012 г. в соответствии с Договором о СНП количестве боезарядов в России и США большинство целей будут находиться на территории этих стран.

В рамках СЯС свертывание главной программы развития РВСН – «Тополь-М» и стремление со скудными ресурсами поддерживать и перевооружать силы ТБ и обновлять морскую составляющую на новые системы РПК СН и БРПЛ ведут к деградации стратегических сил в целом. Через 10-15 лет более 90% российских СЯС будут крайне уязвимы для залпа всего 3-4 (из 14) американских подводных лодок с менее чем сотней БРПЛ «Трайдент-2».

Со своей стороны, американские силы будут на 80% неуязвимы (по боеголовкам) и одновременно обладать подавляющей способностью разоружающего удара по СЯС РФ. Таким образом, российско-американский договор 2002 г. по сокращению стратегических наступательных потенциалов (СНП) дает возможность американской стороне добиться серьезного стратегического превосходства над российскими стратегическими силами.

У двух крупнейших ядерных держав имеется существенный потенциал для сотрудничества в целях укрепления стратегической стабильности. Однако, шансов для его реализации крайне мало. Если Москва в своих калькуляциях исходит из того, что Вашингтон будет рассматривать Россию в качестве равноправного партнера, то США стремятся к единоличному решению вопросов, связанных с обеспечением безопасности, и сохранению полной самостоятельности на мировой арене.

США будут вынуждены считаться с Россией только до времени, когда ее ракетно-ядерный потенциал будет сведен до минимального уровня (например, сравнимого с китайским, французским и британским). В свою очередь, американские стратеги рассчитывают к тому времени получить неоспоримые преимущества в военно-стратегической области благодаря развитию новейших технологий, которые сделают американское военно-стратегическое превосходство (над Россией и любой другой державой) необратимым.

По расчетам американских стратегов, это должно произойти в период между 2012 и 2020 гг. К тому времени Россия по объективным экономическим причинам не сможет поддерживать приемлемый уровень ядерных и стратегических вооружений, необходимый для сохранения паритета с США.

[1] See: Military Balance 2003-04. – London: IISS, 2004; Кристенсен Ханс М., Кайл Шеннон Н. Ядерные силы в мировом масштабе // Ежегодник СИПРИ 2003. Вооружения, разоружение и международная безопасность. – М.: Наука, 2004. – С. 738–741.

[2] Faure. Projet de loi de finances pour 2004, adopté par l’Assemblee nationale – Tome IV: Defense – Nucleaire, espace et services communs. – 2003.

[3] Butler N., Chamberlain N. UK nuclear collaboration with the United States // BASIC report. – March 2004. – № 85.

[4] О ядерных силах США см.: Том II: Внешняя политика и стратегия США на современном этапе и Центральная Азия. – Алма-Ата: КИСИ, 2006. – С.64-69.

[5] От взаимного устрашения к российско-американскому партнерству: проблемы, требующие решения. – М.: ИПМИ, 2003.