Под прицелом исламистов: Пакистан
Пакистан представляет собой один из феноменов современной геополитики. Еще недавно сравнительно неразвитое пост-колониальное государство, Пакистан в течение последних тридцати лет превратился: сначала в региональную державу, а затем – с приобретением ядерного оружия – в фактор мировой геополитики.[1]
За этот период (1974-2004) население Пакистана утроилось; в настоящее время в этой стране проживает столько же населения, сколько в России. Региональная и геополитическая роль Исламабада резко возросла в конце 1970-х – начале 1980-х гг. в связи с событиями в Иране и Афганистане. Если с 1960-х гг. Пакистан занимает прокитайскую позицию и противостоит с его помощью Индии (в Кашмире), то после революций в Иране и Афганистане в конце 1970-х гг. Исламабад становится геополитическим союзником США.
С экономической точки зрения, Пакистан представляет собой типичное государство-неудачник (led e). Только массированная помощь со стороны США и Запада помогает Пакистану сохранять социально-экономическую стабильность. Таким образом, основными факторами, определяющими роль Пакистана в региональной и мировой политике являются следующие: кашмирский, афганский, исламский, партнерство с КНР, союз с США, а также ядерный.
Прослеживается четкая взаимосвязь между внутренней и внешней политикой Пакистана. Основным фактором в этой связке является исламский. Пакистан создавался индостанской мусульманской элитой как исламское государство в противовес светской Индии. Это противоречие лежало в основе всех конфликтов между Дели и Исламабадом, и этот фактор определял политику Пакистана в региональных делах, в первую очередь в Афганистане.
После 1991 г. начали отчетливо проявляться региональные амбиции Исламабада. Постепенно они начали выстраиваться в определенную геополитическую концепцию: «решение» Кашмирской проблемы с помощью терроризма и партизанского движения при одновременном ядерном устрашении Индии; взятие под контроль Афганистана при помощи марионеточного движения Талибан; дестабилизация Центральной Азии путем массированного вторжения радикальных исламистов и использования тяжелого социально-экономического положения ряда республик региона; установление в результате этого контроля над транспортировкой углеводородных ресурсов из Каспийского региона в Южную Азию и АТР; решение таким способом собственных экономических проблем и превращение в региональную сверхдержаву. Безусловно, этот план носил явно авантюрный характер. Это в полной мере проявилось после событий 11 сентября 2001 г. В результате Исламабад полностью потерял свои геополитические позиции, в значительной мере утратив влияние на Афганистан и на решение региональных проблем.
Более того, страна оказалась на грани антиправительственного, социального и этно-конфессионального взрыва на базе исламистских настроений. Эта угроза сохраняется и в настоящее время. Кроме того, наличие ядерного оружия у Исламабада ставит его в положение постоянного заложника этого фактора: в случае обострения внутриполитической ситуации США могут вмешаться, чтобы взять под контроль пакистанский ядерный арсенал. Таким образом, из региональной державы Пакистан за последнее время превратился в страну, зависимую от Соединенных Штатов, и иждивенца мировых финансовых институтов, а также заложника внешних и внутренних исламистов.
Политическая система Исламского государства Пакистан представляет собой сложную конструкцию, в которой переплетены элементы теократического (исламского), военно-автократического (президентского) и демократического управления. На протяжении своей истории Пакистан в основном управлялся военными диктатурами, а период, когда страной правили демократически избранные правительства, крайне непродолжителен. На политические отношения в Пакистане всегда оказывали и оказывают два центральных фактора: ислам и армия. Нынешний режим Первеза Мушаррафа является противоречивым продуктом взаимодействия и синтезом всех основных фактором политической системы: армии, представительной демократии и политического ислама.
П.Мушарраф пришел к власти в результате мирного военного переворота в октябре 1999 г., который был следствием острейшего внутриполитического и экономического кризиса. П.Мушарраф не отменил конституцию 1973 года, а лишь временно приостановил ее действие. Более того, некоторые положения Основного закона сохранялись. В первую очередь это касалось закрепленного в конституции пятилетнего срока пребывания президента у власти. С декабря 2000 года по август 2001 года прошли выборы в местные органы власти на непартийной основе. Следует отметить, что хотя выборы проходили на беспартийной основе, победили в основном те кандидаты, которых поддерживали основные политические партии – Мусульманская лига, Народная партия и ряд других. Таким образом, в стране сохранилась партийная система.
В 2001 г. П.Мушарраф распустил парламент и провинциальные собрания. Поскольку их члены избирают президента, то роспуск означал лишение законного основания пребывания у власти бывшего в то время президента М.Тарара, который сразу же ушел в отставку. 20 июня 2001 года П. Мушарраф провозгласил себя президентом Пакистана. Будучи генералом и опираясь на поддержку армии, он продлил срок своей действительной службы, который истекал летом 2001 года. Сохранив таким образом пост командующего армией, он сосредоточил в своих руках гражданскую и военную власть и имеет в подчинении армию и гражданскую администрацию.
Серьезное влияние на развитие внутриполитической ситуации в стране оказывал внешний фактор. П. Мушарраф был вынужден лавировать между Западом и исламистами, На состоявшихся 10 октября 2002 года парламентских выборах исламистские партии завоевали 45 из 272 мест в Национальной Ассамблее, добившись уникального для них успеха в истории страны. Такая расстановка политических сил свидетельствовала о значительном росте фундаментализма и резком всплеске антиамериканских настроений.
Этому способствовала в первую очередь военная акция США в Афганистане и проамериканская позиция, занятая в этой связи Мушаррафом. Партии, поддерживающие Мушаррафа, получили 89 депутатских мандатов. Основные оппозиционные силы – Пакистанская народная партия, возглавляемая Б.Бхутто, набрала 63 мандата, а Мусульманская лига под руководством Наваза Шарифа – 14 мандатов. Лидеры обеих партий руководили предвыборной кампанией из-за границы, поскольку пакистанские власти не позволили ни Беназир Бхутто, ни Навазу Шарифу, обвиненным в коррупции, вернуться в страну и принять участие в выборах.
Происшедшее в конце 2001 – начале 2002 года обострение отношений с Индией также оказало влияние на характер военного режима. Он стал более жестким в условиях вероятности возникновения ядерного конфликта и активных действий исламистов. Тем не менее, П.Мушарраф приложил усилия к тому, чтобы придерживаться разработанного правительством плана и следовать курсу восстановления демократии.
На этом фоне, когда в Пакистане сохранялась видимость выборной демократии, П.Мушарраф предпринял неординарные шаги по укреплению режима личной власти. Этому способствовали беспрецедентные кадровые перестановки в силовых структурах страны. Мушарраф отправил в отставку главу политически влиятельной Межведомственной разведки Пакистана (ISI) М.Ахмеда, заместителей начальника штаба армии перевел на менее значимые посты, заменил командующих корпусами в стратегически важных провинциях, граничащих с Афганистаном – Белуджистане и Северо-Западной пограничной провинции.
Весной 2002 года на совещании командного состава было принято решение о проведении в стране референдума о продлении срока полномочий П. Мушаррафа еще на пять лет, который состоялся 30 апреля 2002 года… Согласно конституции, президента избирает коллегия, состоящая из депутатов парламента и провинциальных законодательных собраний Мушарраф не был таким образом избран и решил использовать институт референдума, с тем чтобы придать своей власти законный характер.
Решение о проведении референдума о доверии президенту и продлении его полномочий на пять лет обострило внутриполитическую борьбу. Против референдума выступили Союз за восстановление демократии, объединяющий 15 оппозиционных партий во главе с Народной партией бывшего премьер-министра Б.Бхутто, Мусульманская лига, которой руководит бывший премьер Н.Шариф, «Исламский совет действий» (Ислами маджлис-е-амал), включающий в себя исламистские политические организации. В Верховный суд Пакистана были поданы три петиции, оспаривающие законность проведения референдума. Следует отметить, что процедура организации референдума в Пакистане была соблюдена: созданы избирательная комиссия, избирательные участки, розданы бюллетени.
П.Мушарраф, обеспечив себе посредством референдума легитимный статус президента Пакистана, стал первым главой государства выходцем из мухаджиров (урдуговорящих иммигрантов из Индии).
На всеобщих выборах в октябре 2002 года исламистские партии добились невиданного за всю историю Пакистана успеха. Блок «Муттахида маджлис-и-амаль» вошел в тройку лидеров в парламенте, победил в пуштунской Северо-Западной пограничной провинции и добился больших результатов в Белуджистане. Тем самым исламисты стали представлять большую силу и в представительных органах и получили возможность изнутри и извне – организованными и стихийными выступлениями, законными и нелегальными методами вести борьбу за достижение своих целей. Таким образом, исламизм превратился в важную политическую силу, которая все больше оказывает влияние на жизнь и развитие пакистанского общества.
Таким образом, положение президента Мушаррафа оставалось весьма нестабильным. В новых условиях он был вынужден искать пути и способы взаимодействия с исламистскими силами, идти на компромиссные политические решения, вести двойную игру, открыто поддерживая США в их борьбе с международным терроризмом и в то же время закрывая глаза на существование баз террористов на территории Пакистана, чтобы не потерять поддержку Запада и сохранить власть.
В то же время президент идет на уступки исламистам. Мушарраф по требованию оппозиции согласился сдать полномочия главкома вооруженных сил, сохранив за собой лишь президентское кресло и пройти процедуру вотума доверия в Национальной и провинциальных ассамблеях, хотя и считал себя законно избранным президентом на всенародном референдуме. Мушарраф выражал готовность принять и другие поправки к конституции, которые ограничивают его власть как военного диктатора.
Официально Мушарраф неоднократно высказывался за демократическое развитие страны. По его представлению, Пакистан должен быть «прогрессивным, динамичным, демократическим и умеренным исламским государством, построенным на принципах равенства и мирного сосуществования с другими странами». В реальности П.Мушарраф, ослабив влияние исламистов на политическое развитие страны, предпринял в октябре 2004 г. шаги по укреплению режима личной власти за счет вытеснения потенциальных политических противников в военной среде.
В Пакистане армия всегда играла особую политическую роль. Она является и социальной опорой правящих кругов, и «политическим арбитром», не допускающим к приходу к власти нежелательных с точки зрения государственных интересов политических сил. В случае возникновения подобной угрозы военные сами брали бразды правления в свои руки. Армия Пакистана – это фактически государство в государстве.
Несмотря на ее неоднократные поражения, в том числе в войне против Индии в 1971 г., активная роль пакистанской армии в политике объясняется спецификой социально-экономического развития этой части британской колониальной Индии, характеризовавшейся в числе прочего слабостью национальной буржуазии, повышенным вниманием к госаппарату со стороны властей. Однако исключительная роль армии была в целом результатом традиционного отношения англичан к северо-западу Индии, особенно Пенджабу, как к бастиону, охранявшему колонию с севера и северо-запада.
Пакистанским офицерам присущ высокий уровень духа корпоративности и исключительности, что объясняется сходством социального и этнического происхождения. Командный состав в основном состоит из выходцев состоятельных семей пенджабцев, отчасти пуштунов и мухаджиров. Всем военным гарантированны пенсионное обеспечение и достаточно благоприятные условия жизни. В свою очередь именно армия нередко используется в качестве инструмента, обеспечивающего процесс трансформации всего пакистанского общества в том или ином направлении.
Подлинно высшим государственно-политическим органом Пакистана на протяжении всей истории страны являлся узкий круг военачальников, состоящий из командиров корпусов. Кроме того, перед армией Пакистана стоит более сложная задача, она – последний гарант существования самого государства.
Армия в Пакистане является самостоятельным субъектом внутренней и внешней политики. Зачастую армия поддерживала и использовала в своих целях религиозный фундаментализм и экстремизм, пока тот служил интересам государства. Религиозные партии и организации являются также орудием для военного командования в реализации ряда внешнеполитических замыслов: движение Талибан, террористические организации, борющиеся за отторжение Кашмира от Индии.
Будучи опорой режима, вооруженные силы всегда могли рассчитывать на соответствующую систему вознаграждения. Нередко это были высокие должности с приличной оплатой в госучреждениях. Военный диктатор Зия уль-Хак в период своего правления вообще возродил систему джагирдари, согласно которой офицер получал джагир – земельное владение в наследственное пользование, несмотря на то, что система джагирдари была официально ликвидирована в Пакистане земельной реформой 1959 г. В 1980-е годы увеличился масштаб армейского проникновения в экономику. К примеру, интересы принадлежащего армии фонда «Фауджи фаундейшн» охватывали цементную промышленность, электронику, производство удобрений, хлопчатобумажную промышленность, сельское хозяйство. Успешно разворачивала свою деятельность «Шахин фаундейшн», принадлежавшая ВВС, а также похожие образования, связанные с военно-морскими силами.
Постепенно армия стала предоставлять военнослужащим различные привилегии и льготы. В частности, была введена система квот, в соответствии с которой дети военнослужащих получали беспрепятственный доступ в университеты и колледжи. Солдатам и сержантам, рекрутировавшимся из беднейших слоев северо-западного Пенджаба и Северо-Западной Пограничной Провинции (СЗПП), назначалась зарплата, намного превосходящая зарплату гражданских лиц. Они получали образование и качественное медицинское обслуживание. Более того, родственники солдат имели преимущественное право отъезда на заработки в страны Ближнего и Среднего Востока.
В последние годы Пакистан вынужден был тратить огромные средства для создания паритета в обычных вооружениях и ядерном оружии с Индией, которого тем не менее добиться не удалось. Кроме того, пакистанская армия несет большие материальные издержки, ведя контртеррористическую операцию на сопредельных с Афганистаном территориях.
В процессе полувековой истории Пакистана главным фактором, определяющим политическую культуру в стране, оставался и остается ислам. Исламизация в Пакистане проводилась светским руководством и не была доведена до создания теократического государства. Режим Зия уль-Хака, стремясь использовать представителей религиознообщинных партий для упрочения своих позиций, в то же время не намеревался уступать верховную власть духовенству. После гибели Зия уль-Хака в 1988 г. наблюдалось возвращение к демократическим порядкам. Однако позиции исламистов оказались неожиданно сильными. Поэтому нынешнему президенту страны П.Мушаррафу приходится искать пути взаимодействия с происламскими силами.
Но строго говоря, в Пакистане не существует единого ислама, т.е. религиозной идеологии, одинаково воспринимаемой всеми мусульманами. Существует доктринальный ислам городов, ислам улемов и так называемый народный ислам – религия пакистанской глубинки. Последний теснейшим образом связан с региональной и этнической культурой. Ислам городов – это ислам сект, что регулярно приводит к крупномасштабным столкновениям на сектантской почве, вспышкам агрессии и насилия. Миллионы людей, в основном в городах, находящиеся под влиянием доктринального ислама, становятся членами джихадистских организаций, носителями духа насилия и террора.
Сегодня ислам как таковой не в состоянии обеспечить консолидацию пакистанского общества в виду того, что в неоднородной по структуре исламской общине сам ислам, вернее его трактовки, становятся яблоком раздора. Самые ожесточенные столкновения на религиозной почве, нередко приводящие к кровопролитию, наблюдаются между суннитами (85% исповедующих ислам) и шиитами (12%), в среде суннитов также фиксируются противоречия последователей разных течений суннитского ислама: деобанди, барелви, ахл-и хадис и ваххабитов.
Кроме того. имеют место этнические споры между пуштунами (13% населения) и мухаджирами (12%) – урдуязычными переселенцами из Индии и их потомков, требующих признать их пятой нацией; возрождается напряжение между пенджабцами – самым многочисленным и влиятельным этносом (59%) и синдхами (12%). Таким образом, непрекращающиеся этно-конфессиональные конфликты могут привести к потере ислама как объединяющей культурно-исторической идеологии Пакистана.
Радикальная суть политического ислама в Пакистане возникла в 1980-е гг. под влиянием двух факторов: первый – размежевание между военными властями, приступившими в 1970-80-е гг. к осуществлению исламизации страны «сверху», и политиками-улемами, не допущенными к реальной власти. Появление оппозиции среди идеологически близких режиму слоев заставило правящие круги искать способ нейтрализовать их антиправительственный потенциал. Этому помог второй фактор: развернувшийся активно с начала 1980-х гг. джихад (священная война против неверных) в соседнем Афганистане.
Пакистанский исламорадикализм имеет две стороны: национальную и интернациональную. Ко второй относятся контакты с исламистами из арабских стран, прежде всего Саудовской Аравии и Египта (у суннитов) и Ирана (у шиитов). Характерной чертой отношений этого типа является духовная (доктринальная) и материальная зависимость пакистанских исламских радикалов от мировых центров фундаментализма. В результате количество медресе суннитского толка достигло многих тысяч (в Пенджабе их не менее 3 тыс.); для всей страны называется цифра в 40 тыс.
Следует выделить также влияние внешних факторов: исламская революция в Иране, вооруженное сопротивление в Афганистане: смена в Кашмире умеренного движения под флагом самоопределения радикальной «антииндусской» борьбой под знаменами исламизма и исламского радикализма.
Параллельно радикализм проникал и в пакистанскую армию, многие военнослужащие стали рассматривать себя «солдатами ислама». Особенно это было характерно для тех, кто в своей работе непосредственно был связан с исламскими радикалами, особенно из числа спецслужб. Объединенная военная разведка (ОВР) помогала моджахедам воевать с советскими войсками, участвовала в создании и поддержке экстремистского движения «Талибан», оказывала помощь боевикам в Кашмире, была тесно связана с местными радикалистскими организациями.
Многие из тех, кто долго работал с исламистами по долгу службы, заражались их идеями: бывший глава ОВР генерал Хамид Гул и его преемник Джавид Насер. Многие из сотрудников ОВР после окончания службы вступали в различные религиозно- политические партии. Так, один из них – Найматулла Хан возглавил организацию «Джамаат-и ислами» в Карачи и от нее был избран мэром этого крупнейшего пакистанского мегаполиса.
Оказавшиеся в Пакистане выжившие функционеры «Аль-Каиды» сконцентрировали свое внимание на наборе новых рекрутов для пакистанских компонентов МИФ (международного исламского фундаментализма) в учебно-тренировочных лагерях в Пенджабе, СЗПП, Белуджистане и оккупированном Пакистаном Кашмире. Не принимая участия в операциях боевиков, они направляют их. Из пакистанских компонентов лишь инфраструктура «Лашкар-е-Тойба» в Пакистане и Саудовской Аравии осталась в основном нетронутой. Эта группировка играет все более активную роль в качестве основного представителя МИФ. Она также активно пытается перенести джихад на территорию Ирака. Присутствие этих элементов на пакистанской территории и их действия с территории этой страны продолжают представлять серьезную угрозу не только гражданам и интересам Индии, но и гражданам и интересам США и других стран-членов международного сообщества. Хотя военно-разведывательный истеблишмент Пакистана и оказал определенную помощь американскому разведывательному сообществу в аресте ряда функционеров «Аль-Каиды» в Пакистане, он избегал и избегает предпринимать действия против спасшихся в ходе антитеррористической операции в Афганистане боевиков «Талибана», «Хизб-еИслами», узбекских, чеченских и пакистанских компонентов МИФ.
Проблема исламизма резко обострилась с началом антеррористической операции США в Афганистане. Еще до начала военных действий в Афганистане радикальные исламские партии и организации в Пакистане создали «Совет защиты Пакистана и Афганистана», который сделался организационным, политическим и пропагандистским центром сил, стоящих на антиамериканской и антиправительственной платформе.
Это объясняется тем фактом, что Афганистан является в глазах пакистанского общественного мнения стратегическим жизненным пространством для Пакистана, уже более полувека пребывающего в состоянии жесткой политической и военной конфронтации с Индией. Давление, испытываемое Пакистаном изнутри из-за быстрого роста населения, ограниченности ресурсов развития и следующих друг за другом волн радикализации настроений собственного мусульманского населения, может быть снижено только открытием «афганского клапана».
После начала антитеррористической кампании в Афганистане обстановка в Пакистане крайне обострилась. В крупных городах страны – Карачи, Равалпинди, Лахоре, Пешаваре – проходили массовые демонстрации протеста. Из пуштунских районов тысячи добровольцев уходили помогать талибам. В некоторых местах исламские радикалы устанавливали свое управление. Многие эксперты заговорили о возможности захвата исламистами власти в Пакистане, а значит и ядерного оружия.
Именно объединение всех основных сил исламистов позволило им добиться на выборах 10 октября 2002 г. беспрецедентного успеха. ММА стала третьей по представительству фракцией в центральном парламенте, получив почти 20% мест (количество голосов по сравнению с выборами 1997 г. увеличилось более чем вдвое, до 11%). Еще более внушительными оказались их достижения на выборах в законодательные собрания двух провинций – Северо-Западной пограничной и Белуджистана.
В этих условиях впервые в истории Пакистана власти стали проводить политику ограничения религиозного фундаментализма и экстремизма. Правительство заявило о невозможности использования ислама в политических целях; были запрещены или взяты под контроль несколько военизированных исламистских организаций. Одновременно шла чистка комсостава армии, спецслужб и научно-технического персонала, связанного с усилением ракетно-ядерного потенциала страны. В марте 2001 года в отставку были отправлены руководитель ракетно-ядерного центра, «отец» пакистанской атомной бомбы Абдул Кадир Хан и председатель Комиссии по ядерной энергетике Ишфак Ахмад. В дальнейшем последовали аресты крупных специалистов-ядерщиков и длительные допросы об их связях с местными исламистами и талибами.
В своей борьбе против исламистов военное руководство Пакистана выбрало достаточно сомнительные методы устранения своих политических противников в лице религиозных лидеров, сталкивая между собой шиитов и суннитов. В результате режим Мушаррафа столкнулся с обострением суннитско-шиитского противостояния. Президент страны пообещал, что примет самые жесткие меры, чтобы прекратить кровавый конфликт между шиитами и суннитами.
Другой проблемой для Исламабада является Южный Вазиристан, который расположен на Территории племен федерального управления. Формально они подчиняются федеральной администрации и лично президенту, но при этом на них не распространяется законодательная и судебная власть страны и юрисдикция пакистанской армии и спецслужб. Фактически проживающие здесь пуштунские племена вообще не подчиняются пакистанским властям. Их жизнь регулируется традиционным правом, а самоуправление организовано на уровне советов старейшин.
Военная операция в Южном Вазиристане в октябре 2003 года была призвана убедить местное население принять новые правила игры. Но своей цели Исламабад не добился. Фактически, Мушарраф не нашел общего языка со старейшинами племен и не смог заручиться их поддержкой. Когда он попытался воздействовать силой, ситуация зашла в тупик. Все указывает на то, что в Южном Вазиристане Мушарраф сегодня воюет не с абстрактными «международными террористами», а с местными пуштунами.
Катализатором политических проблем и политической напряженности в стране в течение последних десятилетий является сложная социально-экономическая и демографическая ситуация в Пакистане. Экономическое положение Пакистана начало катастрофически ухудшаться на рубеже столетий.
Критическое положение в этой сфере усугубил режим экономических санкций, введенный США и другими странами после испытаний ядерного оружия Пакистаном и Индией в 1998 г. После присоединения Пакистана к антитеррористической коалиции осенью 2001 г. и снятия международных санкций экономическое положение в стране начало улучшаться: Пакистан получил международную помощь, кредиты и займы (до 10 млрд. долл.), стабилизировалась экономика, замедлилась инфляция. Однако военные расходы в связи с поддержкой коалиции и усиление политической нестабильности не позволили экономике Пакистана набрать положительную динамику. В 2002-03 гг. наметились положительные тенденции в развитии пакистанской экономики.
Сложная экономическая обстановка в стране отягощена коррупцией, казнокрадством, организованной нарко-преступностью, проникшей во все уровни органов власти. Она проецируется на непростую политическую ситуацию, которая традиционно характеризуется противоречиями между ветвями власти, борьбой за власть на провинциальном и федеральном уровнях лидеров основных этнических групп. Тем самым проблемы в экономике множат и обостряют внутриполитические проблемы.
Наркотики в настоящее время представляют сложную и тяжелую социальную, экономическую и политическую проблему для пакистанского общества. Число наркоманов (по оценкам 2004 г.) превышает 4 – 4,5 миллиона человек. Сложность борьбы с наркобизнесом в Пакистане усугубляется тем, что одновременно с вывозом оттуда наркотиков происходит быстрый рост их потребления в самой стране. Согласно последним данным, там проживает ныне около 8% наркоманов, насчитывающихся в мире, и их число растет высокими темпами.
[1] См.: Афганистан, Иран, Пакистан: время выборов и перемен. Отв.ред. Арунова М.Р. – Москва: ИВ РАН, 2006. – 240 с.; Белокреницкий В.Я., Москаленко В.Н. История Пакистана. ХХ век. – Москва: ИВ РАН, 2008; Белокреницкий В., Москаленко В. Пакистан: испытание на прочность // Мировая экономика и международные отношения (Москва). 2008. № 6. С. 75-85; Белокреницкий В.Я. Персоналистский авторитаризм в Пакистане (к вопросу о политической культуре и режиме власти в восточном варианте) // Восток – Оriens (Москва). 2005. № 6. С. 74-92; Белокреницкий В.Я. Этнические, религиозные и сектансткие конфликты в Пакистане. – Москва: ИВ РАН, 2005; Плешов О.В. Ислам и политическая культура в Пакистане. – Москва: ИВ РАН, 2005. – 215 с.; Сиддика А. Военбиз и будущее Пакистана // Индекс безопасности (Москва). 2008. №1. С. 27-36; Энциклопедия Пакистана. Под ред. Ю.В.Ганковского. – Москва: ИВ РАН, 1998. – 640 с.