Медицинско- экологические аспекты конституции

Половой
диморфизм (от греч. di — дважды, morphe — форма) — различия признаков мужских и
женских особей раздельнополых видов, возникающие в результате полового отбора.
Половой диморфизм человека проявляется в его анатомофизиологических
характеристиках, психологических и поведенческих признаках, т. е. он
затрагивает важнейшие стороны его биологического, отчасти и социального,
статуса. Ниже рассмотрены проявления полового диморфизма человека в основных
системах конституциональных признаков.

Половой
диморфизм в телосложении и гормональном статусе

Общие
размеры и пропорции тела. Половой диморфизм проявляется, прежде всего, в общих
(габаритных) размерах тела. В различных популяциях Земного шара разница в длине
тела составляет в среднем 9-10 см. (Эта величина соответствует 1,5s — среднего
квадратического отклонения). Примерно того же масштаба половые различия и в
весе тела. О природе полового диморфизма в размерах тела человека нет единого
мнения. Высказывалась гипотеза о полигинном происхождении этого явления (от
греч. polys — многий, gyne — жена, т.е., многоженство). Как известно, у многих
видов млекопитающих, в том числе и приматов, самцы крупнее самок. У человека
половой диморфизм может быть отражением потенциально полигинного взаимоотношения
полов, однако в сообществах людей с полигинной брачной системой половой
диморфизм даже слабее, чем в моногамных, практикующих единобрачие. Согласно
другой точке зрения, большая величина тела мужчин объясняется их
преимущественным занятием охотой в палеолите, которое требовало значительной
силы, но такая тенденция не прослеживается при сравнении сообществ современных
охотников и собирателей, да и мустьерские охотники — неандертальцы —
характеризовались скорее сглаженным половым диморфизмом в телосложении при
малом росте. Высказывается также мнение, что половой диморфизм является прямой
генетической функцией увеличения размеров тела. Однако английские ученые Пирсон
и Ли показали, что генетическая структура размеров тела сходна у мужчин и
женщин, а отбор на их увеличение очень мало сказывается на степени полового
диморфизма. Предполагается, что рост — полигенный признак, определяющийся
большим числом аллелей различных локусов кумулятивного действия,
располагающихся, вероятно, в Х-хромосоме; в итоге имеет место плейотропный
(множественный) эффект. В этой связи интересны данные о зависимости длины тела
от числа добавочных (или недостающей) половых хромосом. Так, наличие у человека
только одной Х-хромосомы (ХО) связано с низкорослостью. Обычная длина тела взрослых
людей с этой аномалией составляет 140-142 см, пубертатный скачок роста
отсутствует. Этот кариотип обеспечивает выживание, но, видимо, не имеет
соответствующей нормы реакций периферических тканей, прежде всего, на половые
гормоны и гормон роста (СТГ). Напротив, добавление лишней Х-хромосомы в
кариотипах женщин и особенно мужчин увеличивает длину тела, сравнительно с
нормой.

Наконец,
возможно, что выраженность полового диморфизма человека зависит и от условий
жизни: известно, что мужчины сильнее, чем женщины, реагируют на неблагоприятные
факторы среды.

Половой
диморфизм в пропорциях тела можно выявить разными способами, например,
сравнением мужчин и женщин одинакового роста (как низкорослых, так и
высокорослых). Такие исследования показали, что при одинаковой длине тела у
мужчин выше отношение длины рук и ног (интермембральный указатель), у них
больше обхват грудной клетки, а ширина таза и тазо-плечевой индекс больше у
женщин.

Компоненты
тела. Костно-мышечный компонент лучше развит у мужчин, а жировой — у женщин.
Половые различия намечаются у новорожденных, становятся заметными уже в
заключительной фазе нейтрального детства (6-7 лет) и особенно отчетливы в
пубертатном периоде. В это время содержание жира у мужчин уменьшается с 22,6 до
17,3%, а у женщин увеличивается от 18,2 до 25,7% от общего веса тела. Обычный
размах полового диморфизма составляет около 9% (Zillikensetal., 1990, Schepper
et al., 1994). Особое значение имеет половой диморфизм в топографии подкожного
жироотложения. «Андроидный» (мужской) тип характеризуется преимущественным
сосредоточением жира в области туловища и некрупными жировыми клетками, легко
набирающими и теряющими жир, тогда как у «гиноидного» (женского) типа жировые
клетки, обычно более крупные и стабильные метаболически, расположены не только
в области живота, но и на бедрах и ягодицах. Оба типа встречаются и у мужчин, и
у женщин, как в норме, так и при ожирении, но с разной частотой. Типичный
мужской («верхний») вариант, называемый также центральным (центрипетальным),
чаще встречается у более старших мужчин, со значительным развитием мезоморфного
компонента; максимальное жироотложение у мужчин наблюдается обычно в
подлопаточной области. У женщин типичный (» нижний «) вариант жироотложения
характеризуется наибольшим уровнем женских половых гормонов (de Ridder et al.,
1990), а противоположный (мужской) тип ассоциируется у них с повышенной
частотой нарушений обмена веществ и является фактором риска. У таких
«андроидных» женщин выше содержание липидов крови, они хуже переносят повышение
сахара в крови, сильнее реагируют на физическую нагрузку, у них лучше развита
мышечная масса. По всем этим показателям «андроидные» женщины сходны с
мужчинами.

К
числу соматических признаков, в которых наиболее проявляется половой диморфизм,
относятся также форма позвоночника (у женщин обычно лучше выражен поясничный
изгиб), живота (у женщин длиннее), таза (у женщин более широкий и наклоненный),
грудной клетки (у женщин короче и уже), кисти (у женщин более узкая) и др.

«Типичные»
конституции у мужчин и женщин. Половой диморфизм в телосложении определяется на
разных уровнях. Первый из них — генетическая конституция. Кариотип по половым
хромосомам: XX — у женщин и ХY — у мужчин; в качестве «базального
морфофенотипа» человека обычно рассматривается габитус при кариотипе ХО
(синдром Тернера), который встречается очень редко: популяционная частота
составляет сотые доли процента. Генетически эти лица не относятся ни к
мужскому, ни к женскому полу, но по соматическому статусу представляют собой
женщин с ослабленной и незавершенной половой дифференцировкой и отсутствием
вторичных половых признаков, реже — очень слабым развитием некоторых из них.
Характерны: низкорослость, недоразвитие тазового пояса, обхват бедер уменьшен в
большей степени, чем окружность грудной клетки, жироотложение женского типа.
Отклонения в форме головы и лица меньше, чем на теле.

Судить
о «типичных» мужских и женских конституциях можно несколькими способами: 1)
сравнением распределения основных конституциональных типов у мужчин и женщин;
2) обследованием больших когорт населения и выделением признаков,
характеризующих мужчин и женщин безотносительно к их конституциональной
принадлежности; 3) определением сопряженного комплекса морфологических
признаков, в той или иной степени зависимых от мужских (андрогены) и женских
(эстрогены) половых гормонов.

1.
Распределение основных вариантов телосложения у мужчин и женщин различно. Такие
различия отмечаются уже у детей 8-9 лет: большая частота мускульного типа у
мальчиков, а дигестивного и астеноидного — у девочек. Они становятся
достоверными в 13-14 лет. Это связано с периодом полового созревания, когда
формируются характерные для данного пола конституциональные типы. Особенно
сильные изменения в их распределении происходят между 15-16 и 16-17 годами.
Так, частота мускульного типа в мужских группах достоверно увеличивается
примерно в полтора раза. У взрослых мужчин чаще встречается мускульный, а у
женщин — пикнический тип.

2.
Обследование свыше двух десятков групп мужчин и женщин, представляющих
различные этнотерриториальные варианты СНГ, показало, что мужское телосложение
характеризуется, по сравнению с женским, более крупными общими размерами и
широкоплечестью в сочетании с более слабым жироотложением, сосредоточенным,
преимущественно, в области туловища. Это описание, по сути, включает некоторые
черты, свойственные мускульному типу, хотя, как и следовало ожидать, полностью
с ним не совпадает, так как представляет обобщенную характеристику мужчин
разных вариантов конституции. Для женского телосложения характерны меньшая
длина тела и более узкая его форма при повышенном жироотложении, преобладающем
в области конечностей. Эта комбинация в некоторой степени воспроизводит
отдельные черты «женственных типов» схемы Таланта. Оба эти варианта мужского и
женского телосложения четко разграничены с малой зоной взаимного перекрытия
признаков (1-5% для разных групп). Схема полового диморфизма оказалась
сравнительно устойчивой в разных этнотерриториальных группах (Дерябин, 1994).
Половой диморфизм проявляется также в размерах (прежде всего, высотных и
широтных) и форме головы и лица (Негашева, 1994). В среднем эти размеры больше
у мужчин, причем, размах вариаций у разных экстерриториальных групп примерно
такого же порядка, как по длине тела; масштабы межгрупповых различий по форме
лица и пропорциям тела сопоставимы. У мужчин лицо выше и относительно уже, чем
у женщин, нос обычно крупнее, причем, не только абсолютно, но и по отношению к
высоте лица.

3.По
данным морфогормональных исследований, можно выделить комплекс соматических
признаков, которые сочетаются с повышенным уровнем половых гормонов и
ускоренным половым развитием в перипубертатный период (это относится и к
мужским, и к женским группам). В зрелом пубертасе в мужских группах наиболее
отчетлива связь повышенного уровня андрогенизации с весом тела и развитием
мускульного компонента, а также с развитием аппарата грудной клетки и шириной
плеч, т. е. признаками мускульного (мезоморфного) типа. У мезоморфов, по
сравнению с эктоморфами, отмечается самая малая величина соотношения женских и
мужских половых гормонов — эстроген/андрогенного индекса; у них же наиболее
высок уровень развития вторичных половых признаков, темпы полового созревания
ускоренны. У взрослых молодых мужчин картина сходная: максимальный уровень
андрогенов у мезоморфов и мезоэндоморфов и минимальный — у эктоморфов.

В
женских группах уже с начала перипубертатного периода отмечается положительная
эктоэндоморфная (астено-пикноморфная) направленность изменчивости уровня
эстрогенов (отчасти, и андрогенов). У девушек пубертатного периода определяется
положительная связь эстрогенов с обхватом бедер, шириной таза, длиной туловища,
жироотложением. Темпы полового созревания и выраженность вторичных половых
признаков у девушек пикнического (эндоморфного), а отчасти, и муcкульного типа,
наибольшие, самые низкие значения этих показателей — у девушек астенического
типа (эктоморфных). У взрослых молодых женщин градиент уровней эстрогенизации
(и андрогенизации) также эктоэндоморфный; уровень эстрогенизации у женщин
мускульного типа в этом возрасте уже ниже, чем у пикничек.

Половой
диморфизм в психологической конституции человека

В
литературе отражена вся гамма взглядов на факторы и проявления полового
диморфизма в психике и поведении человека. Несомненно, что это сложное биосоциальное
явление со множеством вариантов, определяющихся как биологическими
(генетическими, врожденными) факторами, так и социальными, этнокультурными и
историческими влияниями. В конституциологии именно биологические основы
полового диморфизма вызывают наибольший интерес. Они могут определяться его
генетической, эндокринной и общей конституцией. В первую очередь, речь идет о
половой дифференцировке гипоталамуса, которая происходит в середине
пренатального периода под влиянием эмбрионального андрогена — тестостерона. Уже
во внутриутробном развитии мужчин тестостерон вызывает глубокие изменения в
нервной системе, которые будут формировать личность взрослого человека.
Нарушения гормонального фона в периоде внутриутробного развития или
новорожденности, в том числе, и вызванные внешними воздействиями, ведут к
отклонениям в половой дифференцировке, что впоследствии может выразиться в
ослаблении полового инстинкта или развитии бисексуализма. Предполагается, что и
в дальнейшем мозг сохраняет потенциальную способность к развитию «мужских» и
«женских» форм поведения.

В
литературе приводится немало сведений о влиянии половых гормонов не только на
половое поведение приматов, отчасти, и человека, но и на ряд психологических
признаков, прямо с ним не связанных. Воздействуя одновременно на строение тела
и поведение, андрогены и эстрогены могут и опосредовать ассоциации между
соматическим типом и определенными психологическими особенностями у обоих
полов, хотя, в отличие от животных, у человека выявить такие связи далеко не всегда
удается: его поведение как социального существа заметным образом не
определяется и не регламентируется эндокринными воздействиями. Обычно они в
более определенной форме прослеживаются в клинике.

Данные
наблюдений и экспериментов над животными, в том числе, и приматами,
свидетельствуют о выраженной связи уровня тестостерона с агрессивным
поведением. У человека такие факты отмечены для мужчин с агрессивным
поведением, а также у женщин «вспыльчивого типа», по сравнению со «спокойными».
В индивидуальном развитии женщин тестостерон влияет на половое поведение,
эмоции, настроение. Уникальные клинические наблюдения показали, что длительная
эстрогенизация организма человека (в отсутствие половых желез) действует на
формирование таких качеств, как яркость эмоциональных впечатлений, способность
к сопереживанию и других черт психики, прямо не относящихся к сфере полового
поведения.

У
обезьян гормональная конституция может ассоциироваться с социальной иерархией в
стаде: например, у самок обезьян уровень эстрогенов оказался связанным с их
«социальным рангом». У самцов павианов гамадрилов функциональная активность
надпочечников также отражает их иерархическое положение в группе. Есть
достаточно спорные попытки распространить концепцию «биосоциального статуса» и
на человека. Указывается, например, на повышенный уровень тестостерона у
мужчин, лидирующих в спорте и имеющих высокую самооценку. Разумеется, в
человеческих сообществах проблема взаимоотношений гормонального статуса с
социальным не может рассматриваться столь однозначно и прямолинейно: она
неизмеримо сложнее и противоречивее. В периоде развития опережающие темпы
созревания у мальчиков мускульного типа создают предпосылки для развития таких
черт характера, как уверенность в своих силах, активность во взаимоотношениях
со сверстниками, нередко — стремление подчинить их себе (Клиорин, 1979). Этот
тип характеризуется и повышенным уровнем андрогенизации; как известно,
некоторые исследователи (Д. Церссен) приписывали ему «гиперандроморфные черты»
и «мужские» особенности темперамента. Но можно привести и другой пример,
свидетельствующий о том, что природа психосоматических ассоциаций у человека
может быть различной, и половой диморфизм в поведении отнюдь не обязательно
должен совпадать с соматическим половым диморфизмом. Высказывалось, в
частности, предположение, что некоторые «нетипичные» ассоциации маскулинного
(мужского) поведения и особенностей телосложения можно объяснить своего рода
«психологической компенсацией» при недостаточности чисто биологических
предпосылок к такому поведению. «Мужские» и «женские» черты поведения (психики)
пытались связывать и с более локальными соматическими проявлениями полового
диморфизма. По результатам обследования почти 1000 женщин, предпринятого
английскими учеными (Wilson et al, 1982), было установлено, что «женский» тип
кисти (второй палец длиннее четвертого) встретился у них примерно в 2,5 раза
чаще, чем «мужской» (противоположные пропорции), хотя трансгрессия (перекрытие)
существует, и оба типа встречаются как у мужчин, так и у женщин. Полагают, что
они наследственно предопределены. Видимо, женщины с более соответствующим полу
вариантом кисти чаще имели мягкий и женственный характер. Высказывается
предположение, что гормоны, определяющие структуру тела, особенно в утробном
периоде, одновременно воздействуют и на механизмы работы мозга, которые
обусловливают маскулинизацию или феминизацию типов характера и социального
поведения. Имеются данные о наличии связи между относительной длиной четвертого
пальца и уровнем тестостерона у созревающего плода.

Вероятно,
более выраженные ассоциации соматического, гормонального и психологического
статуса следует ожидать в патологии. Они выявляются, прежде всего, у лиц с
численными аномалиями половых хромосом. Оказывается, что при всех отклонениях,
связанных с Х-хромосомой, выраженность полового диморфизма в соматотипе и
психотипе уменьшается в результате грубых нарушений хромосомного равновесия и
расстройства процессов развития (дизонтогений). Уже отмечалось, что у
фенотипических женщин с синдромом ХО и дисгенезией гонад половой диморфизм
ослаблен, особенно по эстрогеннообусловленным признакам (недоразвитие таза,
«отставание» обхвата бедер, по сравнению с размерами грудной клетки и шириной
плеч). У мужчин с кариотипом ХХУ (синдром Клайнфельтера) имеются признаки
феминизации соматотипа. Они обусловлены относительной эстрогенизацией и
выражаются в некотором ослаблении развития мускульного компонента и повышении
жирового, с приближением его топографии к женскому типу. Характерны также
сужение плеч и несколько расширенный таз. Рентгенографическое исследование
показывает, что среди этих фенотипических мужчин есть лица с типичными мужскими
и женскими формами таза, равно как и промежуточные варианты. Гинекоморфная
тенденция проявляется и в соотношении обхватных размеров: уменьшается обхват
грудной клетки и повышается обхват бедер. Уменьшены также и размеры головы и
лица, особенно его высоты, которая соответствует средней для женщин. Таким
образом, основной чертой в соматотипах этих лиц является сглаженность полового
диморфизма и/или проявление черт противоположного пола, видимо, в связи с
изменением гормонального фона. У мужчин с добавочной У-хромосомой (ХУУ) картина
неоднозначна, но часто отмечаются высокий рост и мускульное телосложение.
Данных о гормональном статусе недостаточно, но есть сведения о повышении уровня
андрогенов.

В
психотипе прослеживаются сходные тенденции. Так, у фенотипических женщин с
кариотипом ХО в отсутствие эстрогенов и при возможном повышении уровня
андрогенов за счет надпочечников проявляются черты, которые обычно считаются
присущими мужчинам: преобладание абстрактно-логического типа мышления, низкая
способность к эмоциональному сопереживанию, пониженный коэффициент социальной
адаптации, высокая активированность, т. е. можно говорить о проявлениях мужских
черт поведения в тестах, характеризующих врожденные черты личности. У женщин с
добавочной Х-хромосомой (XXX), напротив, крайне ограничены возможности
абстрактно-логического мышления. Для них более характерны: конкретно-образное
мышление, эмоциональная неустойчивость, повышенная тревожность, снижены
ак-тивированность и психомоторный тонус, слабая адаптивная способность.

У
мужчин с «лишней» Х-хромосомой (ХХУ), по сравнению с нормальными, наблюдаются
большая эмоциональность, более низкие активированность и психомоторный тонус,
т. е. имеет место некоторая феминизация по врожденным чертам личности. При
дополнительной У-хромосоме (ХУУ) отмечается агрессивность; интеллект может быть
в норме, но встречаются и олигофрены, и нарушения поведения и психического
развития.

Вопрос
о различиях в психологических показателях у нормальных (здоровых) людей
достаточно сложен, так как большая часть таких признаков не имеет четкой
половой поляризации, а разграничение так называемых мужских и женских черт
далеко не всегда совпадает у разных исследователей и в различных социумах. И.С.
Кон (1982, 1999) подчеркивает методическую важность оценки степени «жесткости»
полового диморфизма и природы самих различий — биологических (наследственных,
врожденных) и/или исторических, зависящих от качественных характеристик
конкретных этнокультур.

Суммируя
имеющиеся данные, можно попытаться выделить комплексы «типичных» мужских и
женских психологических черт, связанных в той или иной степени с биологической
основой (генотипом, гормональной и общей конституцией). Для мужчин достаточно
характерны: агрессивность, уверенность, стремление к лидерству,
абстрактно-логический тип мышления, высокие активированность и психомоторный
тонус. Для женщин более типичны эмоциональность и значительная роль
эмоционального компонента в интеллектуальных процессах, способность к
эмоциональному сопереживанию, более высокий коэффициент социальной адаптации. У
психически здоровых людей, как правило, наблюдается мозаика мужских и женских
качеств, т. е. чистая маскулинность вовсе не обязательно должна ассоциироваться
с низкой фемининностью, и наоборот. Выше уже отмечалось, что и в эндокринной
формуле «женские» варианты, сочетающие высший уровень андрогенов со слабым —
эстрогенов, и наоборот, очень редки.

Видимо,
«стертость» мужских и женских черт психики соответствует более гибкому
поведению, облегчающему адаптацию к меняющимся биосоциальным ролям мужчин и
женщин. Есть даже наблюдения, что дети с четким половым поведением нередко
имеют более низкий интеллект и меньшие творческие способности. У мальчиков и
девочек препубертатного возраста (6-9 лет) с высоким интеллектуальным уровнем,
обучавшихся в спецклассах для одаренных детей, тестостерон (определяемый в
слюне) был существенно ниже, чем у обычных детей. То же наблюдалось и при
сравнении мальчиков и девочек в отдельности. При этом у них не проявлялся
половой диморфизм в уровне тестостерона, тогда как в контрольной группе этот
гормон был достоверно выше у мальчиков, чем у девочек (Ostatnikova et al.,
1998).

Взрослые
мужчины и женщины с более четкой маскулинностью (фемининностью) поведения,
видимо, хуже справляются с деятельностью, не совпадающей с нормами традиционной
полоролевой дифференциации (Кон, 1982).

Большой
интерес представляет проблема полового диморфизма в сфере интеллекта. По
результатам обследования студентов психологического факультета ЛГУ (метод
Векслера), сколько-нибудь заметные различия в интеллекте между мужчинами и
женщинами отсутствовали. Все оценки были незначительно выше у мужчин, кроме
вербального интеллекта, где картина оказалась противоположной. Однако в другом
случае проявления полового диморфизма были установлены во время теста на
интеллект как фактор стресса (Франкенхаузер, Едманн). Речь идет о половых
различиях в стрессовых ситуациях уровня одного из основных гормонов стресса —
адреналина: после успешно сданных экзаменов и даже при ежедневных успехах в
школьном обучении он однозначно повышался только у мальчиков и мужчин. У женщин
картина была более разнообразной: у третьей части девушек с умеренными успехами
подъем адреналина при экзаменационном стрессе не наблюдался, на его уровень не
оказывали влияния и результаты экзамена. Этих девушек отличали более широкие
интересы, и они не были столь четко ориентированы на карьеру. В то же время
однозначная реакция на интеллектуальную нагрузку у мужчин связывается с их
настроенностью на успех и победу. В отсутствие стресса (отдых, обычные занятия)
половые различия в уровне адреналина не проявлялись. Это свидетельствует о роли
социального фактора в проявлении признаков полового диморфизма. Об этом же
говорит и другой пример, в котором изучался характер стрессовой реакции у
технологов обоего пола во время напряженной работы и в тестах на интеллект.
Уровень обоих гормонов стресса — адреналина и кортизола — резко повышался и у
мужчин, и у женщин, но у мужчин все же в несколько большей степени. Таким
образом, половой диморфизм в динамике этого теста был выражен очень слабо, и
авторы исследования объясняют «мужской» характер реакции у женщин-технологов
(бывших в детстве обычными девочками) конвергирующим воздействием характера
трудовой деятельности.

Для
современного этапа развития нашего общества характерны прогрессирующее
изменение и сближение социальных ролей обоих полов с учащением проявлений
«психологической двуполости» — андрогинии. Основой является широкая
изменчивость и трансгрессия психологических признаков у мужчин и женщин,
потенциально облегчающая переход от традиционных качеств одного пола к другому,
их «мозаичность» у обоих полов, расширение различных сторон личности,
облегчающее адаптацию к сложным и меняющимся условиям техногенной цивилизации.
Однако это не дает оснований с уверенностью говорить, что именно «андрогинный
человек» является неким прототипом «человека будущего», способного преодолевать
все виды нагрузок. Размывание границ между полами в какой-то мере может
сдерживать и биологическая основа человеческой индивидуальности, играющая и
доныне значительную роль в характере распределения нагрузок между мужчинами и
женщинами. Перспективы дальнейшей эволюции полового диморфизма человека нельзя
прогнозировать без экскурса в его прошлое.

На
фоне других современных приматов вид Н. sapiens характеризуется довольно
умеренным половым диморфизмом: по общим размерам тела — примерно такого же
масштаба, как у шимпанзе. Вместе с тем, в историко-эволюционном становлении
человечества от ранних его представителей (ранних Homo) по направлению к Н.
erectus и далее, к Н. sapiens, видимо, наблюдается тенденция к его снижению. В
Европе в эпоху верхнего палеолита и особенно при переходе к мезолиту половой
диморфизм ослабевал, скорее всего, в связи с изменениями в технологии
производства, обработки и приготовления пищи, с общей грацилизацией скелета и
телосложения в целом. Последнее, отчасти, может объясняться и уменьшением
напряженности геомагнитного поля Земли. В раннем верхнем палеолите преобладали
большие длина тела и уровень полового диморфизма, в позднем верхнем палеолите
оба показателя уменьшились, это продолжалось и в мезолите, но более низкими
темпами (Formicola, Gianchini, 1997).

В
современную эпоху прослеживается тенденция к дальнейшему сглаживанию полового
диморфизма, в том числе, в связи с общей грацилизацией телосложения (вероятное
следствие эпохальных сдвигов ростовых процессов). Это происходит под влиянием
изменений образа жизни и экологических (прежде всего, антропогенных) и
экономических факторов. Хотя ослабление полового диморфизма современного
человека констатируется, в первую очередь, в сфере телосложения, возможно, что
оно затрагивает и некоторые аспекты гормональной конституции, особенно
соотношение андрогенов и эстрогенов. За последние 50 лет некоторыми учеными
регистрируются нарушения репродуктивной функции мужчин, снижение уровня
тестостерона и относительная эстрогенизация, возможно, связанная также с
широким распространением во внешней среде (воде, пище) химических веществ с
эстрогеноподобной активностью. В психологической сфере также прослеживается
сглаживание полового диморфизма, и возрастает число андрогинных мужчин и женщин
как более адаптированных к условиям современной цивилизации. Последствия этого
явления пока еще трудно предсказать, как и его возможную дальнейшую динамику.
Можно лишь констатировать тенденцию к частичному ослаблению полового диморфизма
в соматической и психологической сферах, возможно, в сочетании с некоторыми
изменениями гормонального статуса.