М.Горбачев и перестройка

С марта 1985 г., когда во главе Политбюро КПСС встал молодой и энергичный Генеральный Секретарь М.Горбачев, внимание всего мира было приковано к Советскому Союзу и разворачивающимся в этой стране процессам, которые несколько позднее получил название «перестройки». Для Запада приход к власти Горбачева стал символом давно ожидаемой смены поколений в советском руководстве. Для того, чтобы укрепить свою власть в партии и в стране, Горбачеву, по мнению лондонских аналитиков, предстояло решить пять задач: политически изолировать своего давнего соперника Г.Романова, установить полный контроль над Политбюро, добиться лояльности армии, устранить влияние всех брежневских назначенцев в правительстве и Госплане и укрепить свое влияние в провинции на местном и среднем уровне бюрократической иерархии. На пути нового генсека к полноценной власти стояли помимо Романова два человека в Политбюро – партийные лидеры Украины и Казахстана В.Щербицкий и Д.Кунаев, против которых Горбачев развернул наступление сразу же после прихода к власти.

В своей внешнеполитической доктрине Горбачев рассчитывал укрепить позиции СССР за счет улучшения отношений с Западом, но оставляя в то же время советской дипломатии пространство для маневра. Для реализации этих целей Горбачев предпринял в 198586 гг. ряд энергичных шагов в дипломатической сфере и выступил с рядом инициатив в области контроля над вооружением. Однако Запад, Китай и Япония ждали, когда внутренние экономические проблемы Советского Союза заставят Москву начать сдавать свои позиции. Фактически, работала доктрина Рейгана начала 1980-х гг., нацеленная на капитуляцию СССР – «оставить коммунизм на пепелище истории».

Во внутренней политике, исходя из предложенного еще Андроповым видения реформ, Горбачевым был провозглашен курс на преодоление стагнации советской экономики, ее модернизации и ускорения ее поступательного развития. Однако в экономике происходили процессы, совсем непохожие на ускорение. В 1985 г. рост промышленного производства замедлился на 0,3%, рост производительности труда замедлился с 4,3% до 3,5%; добыча нефти упала на 4%. Она давала 60% валютных поступлений СССР, а в целом углеводороды приносили 80%. Падение цен на нефть, инспирированное, как полагают, Западом и странами ОПЕК, стоило Советскому Союзу в 1985-86 гг. от 500 до 800 млн. долл. прямых валютных потерь. Как считали западные аналитики, цели, поставленные Горбачевым в пятилетнем плане на 1985-1990 гг. и на перспективу до 2000 г., были абсолютно нереальны. В то же время оборонный бюджет продолжал расти на 3% ежегодно (при росте ВНП в 1%). Колоссальная социальная и политическая инерция на местах сдерживала даже те скромные инновации, которые пытался утвердить новый лидер.

В Восточной Европе, контролируемой после ялтинских соглашений Советским Союзом, и которым исполнилось ровно сорок лет к моменту прихода к власти М.Горбачева, нарастало повсеместное недовольство сложившейся политической и экономической ситуацией. Как писали эксперты «Обозрения», недовольство восточноевропейцев усиливалось по четырем причинам: советское доминирование, которое не претерпело никакой модификации по своей форме; рост национализма, принявший форму прозападной ориентации; идеологическое неприятие коммунизма, принимавшее самые разнообразные формы, вплоть до открытых политических и вооруженных выступлений; экономическое крушение реального социализма, особенно заметное на фоне технологического рывка Запада в 1980-е гг. Но самое парадоксальное заключалось в том, что существовавшие еще с брежневских времен геронтократические режимы в Восточной Европе также были недовольны Горбачевым и проводимой им перестройкой. В особой степени это относилось к режиму Э.Хонеккера в ГДР. В то же время имелись, как отмечали авторы «Обозрения», удачные примеры реформ в рамках социализма – в Венгрии, Югославии и Китае, в основе которых лежало уменьшение роли центрального планирования и постепенная децентрализация экономики.

Ряд социалистических стран в Восточной Европе пережили болезненный рецидив национализма. В Болгарии с конца 1984 г. началась компания по «болгаризации» турецкого населения. В Румынии и Словакии подверглись атакам попытки венгерского населения сохранить свою культурную и национальную идентичность. Продолжались гонения на т.н. помаков (потомков принявших ислам славян) и цыган. В основе этих вспышек государственного национализма лежало стремление правящих режимов укрепить свою власть, которая базировалась в свою очередь на коммунистической доктрине. Таким образом, Восточная Европа разрывалась между тягой к Западу и вынужденной ориентацией на Советский Союз как верховного арбитра в споре о легитимности существовавших режимов.

К моменту прихода к власти М.Горбачева афганская драма испытала новый поворот в своем развитии. Кабульский режим при поддержке Москвы предпринял меры для того, чтобы вернуть себе симпатии мирового общественного мнения. В 1985 г. западные журналисты получили возможность путешествовать по стране, в Афганистане стали функционировать различные международные гуманитарные организации. Целью всех этих нововведений было убедить мировую общественность в том, что революционный режим в Кабуле выполняет прогрессивную роль, борясь против олицетворявших средневековую отсталость и клерикальную реакцию муджахеддинов, что в общем-то было недалеко от истины. Социальной базой НДПА были в первую очередь более образованные и модернизированные горожане, в то время как муджахеддины опирались на сельских жителей. Следствием этого противоречия были постоянные военные операции в сельской местности, что привело к разрушению сельскохозяйственной инфраструктуры Афганистана.

Имели место также подвижки в сторону ислама. Режим Кармаля выгодно отличался от аминовского, во времена которого было убито по официальным данным тысяча мулл. С 1985 г. кабульский режим возобновил подготовку лояльных своей власти молодых, «революционных» мулл. Система образования в Афганистане пережила драматическую фазу модернизации по примеру того, что произошло в Советской Средней Азии: вовлечение женщин в социальную сферу и их образование, переход к светскому образованию в школе, замена французской двухступенчатой школьной модели на советскую. В 1984 г. Советский Союз предпринял грандиозную программу по обучению афганских детей и молодежи в советских школах и вузах, охватившую несколько десятков тысяч человек. Начали поощряться культурные связи между Северным Афганистаном и среднеазиатскими республиками. Для придания себе более демократического имиджа Кабул пошел в 1985-86 гг. на проведение выборов и установление более тесного сотрудничества с племенными, религиозными и политическими лидерами, представленными в Джирге.

Таким образом, в середине 1980-х гг. наметились предпосылки для решения афганской проблемы. Советская пропаганда почти сумела убедить мировое общественное мнение, что основной причиной продолжающегося кровопролития в этой стране является иностранная помощь контрреволюционным силам. Многие западные эксперты также приняли эту точку зрения^<sup/>. В 1985 г. американская помощь вооруженной оппозиции достигла 250 млн. долл. Для интенсификации военного сопротивления советским войскам США начали в 1986 г. поставлять моджахедам тяжелое вооружение и средства противовоздушной обороны, включая миниракеты систем Стингер и Редай.

В свою очередь советская армия перешла в контрнаступление в ряде регионов (в долине Кунар), особенно вдоль границы с Пакистаном, чтобы перерезать снабжение противника. В августе 1985 г. советский спецназ выбил из провинции Пактия отряды Джалальудина Хаккани, вынудив его перебазироваться на территорию Пакистана. По некоторым сведениям, удары были нанесены даже по пакистанской территории. На севере наступление в июне было направлено против группировки Ахмад Шаха Масуда с целью обезопасить перевал Саланг, но завершившееся неудачей. На юге развернулась борьба вокруг контроля за Кандагаром против группировки Хаджи Абдул Латифа, которое было успешным благодаря переходу в марте на сторону правительства лидера пограничной группировки Исматуллы Муслима, способствовавшего прекращению снабжения моджахедов с юга. На западе Афганистана шиитские партизаны получали помощь из Ирана, которая помогла им после объединения между собой выдержать атаки советских войск в мае, июне и сентябре 1985 г. Большим успехом советских войск было взятие в сентябре 1985 г. Герата. В целом, в ходе наступления 1985 г. было уничтожено как минимум двенадцать руководителей вооруженных группировок (в том числе знаменитый Забиулла Хан, действовавший в районе Мазар-и Шарифа), а для остатков их формирований была объявлена амнистия, которой воспользовались несколько тысяч моджахедов, сложив оружие.

Война в Афганистане вступила в новую фазу. США, арабские государства, Китай и Пакистан усилили финансовую и военную помощь оппозиции, одновременно блокировав дипломатические попытки урегулирования конфликта на приемлемых для Москвы и Кабула условиях. Лидеры оппозиции были вынуждены более активно искать общий язык, перегруппировать свои силы, а в идеологической сфере в еще большей степени сделать акцент на концепции джихада против «неверных» – советских оккупационных войск и просоветски настроенных афганцев. В 1986 г. война в Афганистане вступила в свою завершающую фазу.

Афганский узел прямо и косвенно затрагивал многие аспекты международных отношений: между супердержавами, Востоком и Западом, в Движении неприсоединения, ситуацию на Ближнем и Среднем Востоке, отношения СССР с Ираном, арабским миром, Индией и Китаем, АСЕАН и пакистано-индийские отношения. В 1985 г. была создана Южно-Азиатская региональная ассоциация экономического сотрудничества из семи государств Индостанского субконтинента. Это была своего рода попытка скопировать опыт АСЕАН в Южной Азии. Однако функционирование этой новой организации испытывало на себе влияние политических проблем региона – ситуации в Афганистане и индо-пакистанского соперничества, в том числе в ядерной сфере. В середине 1980-х гг. военный режим генерала Зия уль-Хака получал огромную финансовую и военно-технологическую помощь от Соединенных Штатов (в 1986 г. 325 млн. долл. экономической и 200 млн. долл. военной помощи), которые к тому же закрывали глаза на ядерную программу Исламабада. Положение Индии было сложней. Сменивший свою погибшую от рук террористов мать на посту премьер-министра Индии, Р.Ганди был вынужден осуществлять своего рода «индийскую перестройку», решая сложнейшие внутриполитические, экономические, этнические, религиозные и социальные проблемы. Радживу Ганди предстояло реформировать не только собственную партию – ИНК, но и модернизировать экономику, армию, архаичную социальную структуру индийского общества, особенно в деревне, сделать экономику Индии более открытой и покончить с традиционной автаркией страны. На внешнеполитическом фронте предстояло как-то урегулировать отношения с Пакистаном и Китаем. Р.Ганди поддержал горбачевскую перестройку и политику СССР в регионе, но в то же время начал прокладывать новые пути для развития диалога с США. Тем не менее, стратегическое партнерство между СССР и Индией оставалось важнейшим элементом ситуации в Азии.

В 1986 г. внимание политологов, как и всего мира, было приковано к начатым М.Горбачевым реформам в Советском Союзе. Главным вопросом для Запада была природа этих реформ и то, насколько далеко они зайдут в политической и социальной жизни. В серьезности намерений или возможностей советского лидера сомневались и в коммунистическом лагере. Дэн Сяопин заявил, что только через четыре года можно будет говорить о конкретных результатах этих реформ. Но у Горбачева не было в запасе четырех лет. Внутренние и внешние факторы подталкивали его к более быстрым, хаотичным и неподготовленным акциям. Все более слабеющий экономический тыл СССР ослаблял и его – Горбачева позиции на международной арене; уступки во внешней политике неизбежно ослабляли позиции генсека в партии и государстве. Молодой лидер попал в замкнутый круг.

С легкой руки Р.Рейгана сложные социально-экономические процессы, происходившие в мире с середины 1980-х гг., назвали «демократическим вызовом». Эти процессы приняли формы крушения военных диктатур в Латинской Америке и в странах Африки, смягчения авторитарных режимов в Азии и демократизации (гласности и перестройки) социалистических государств. В Китае быстрыми темпами происходило утверждение рыночной экономики, но без политической институализации демократии. Как отмечали авторы «Обозрения», к удивлению Запада ярко выраженное стремление к демократии охватило такие бастионы антидемократизма, как СССР и Китай: 1986 и 1987 годы охарактеризовались студенческими движениями в Казахстане и Китае^<sup/>.

Администрация Р.Рейгана продолжала курс на усиление стратегического соперничества с Советским Союзом, надеясь, что он будет окончательно измотан в гонке вооружений. В 1986 г. в центре дебатов стал вопрос о размещении нового класса МБР типа МХ, названного цинично «Хранитель мира», в специальных шахтных устройствах «Минитмен», резко увеличивавших их неуязвимость. Советский военный потенциал позволял достойно ответить на этот вызов США. Однако другой проблемой, действительно доставлявшей головную боль советским стратегам, стала т.н. стратегическая оборонная инициатива (СОИ) Р.Рейгана (Strategic Defence Initiative), прозванная в мировой прессе «программой звездных войн». Ее реализация, т.е. размещение в космическом пространстве средств, позволявших уничтожать баллистические ракеты противника еще до подлета к национальной территории, могла чрезвычайно дестабилизировать стратегический баланс между супердержавами. И хотя М.Горбачев заявил, что СССР располагает адекватными и к тому же гораздо более дешевыми средствами для устранения этой угрозы, советское руководство было встревожено. По-видимому, в Москве подспудно понимали, что в программе СОИ есть элемент блефа; ведущие американские эксперты открыто выражали сомнения в возможности ее реализации. Тем не менее, Советский Союз ускорил свои разработки в области лазерного оружия и локализации (минимизации) термоядерной реакции.

Проблема СОИ потянула за собой дебаты вокруг советскоамериканского Договора по ПРО от 1972 г. Все эти вопросы были включены в повестку дня регулярных встреч на высшем уровне между Р.Рейганом и М.Горбачевым. В ноябре 1985 г. произошла первая после 1979 г. встреча советского и американского лидеров в Женеве, а затем в октябре 1986 г. в Рейкьявике. Если ранее США и СССР соревновались в гонке вооружений, то с Женевы получил импульс процесс разоружения. Правда вначале он носил риторический характер; президент США и советский генсек соревновались в том, кто предложит больше снять с вооружения баллистических ракет. В ответ на предложение Рейгана договориться о 50-процентном сокращении стратегических средств, Горбачев, поначалу согласившись с этим предложением в Женеве, в январе 1986 г. выступил с инициативой о полном уничтожении всех наступательных вооружений к 2000 г. Такая постановка вопроса неизбежно подводила к проблеме ядерных потенциалов Великобритании и Франции, которые отнюдь не спешили присоединяться к миролюбивому соревнованию Рейгана и Горбачева.

Весной 1986 г. тревоги Запада в отношении советского атомного потенциала резко усилились после катастрофы на Чернобыльской АЭС. Закономерно возникал вопрос: если СССР не способен обеспечить безопасность своих атомных электростанций, то так ли надежна техническая безопасность его ядерных сил? В Рейкьявике, как казалось всем, компромисс был достигнут: вывод всех ядерных сил среднего радиуса действия супердержав из Европы, сокращение средств среднего радиуса действия вне Европы до

100 боеголовок с каждой стороны, замораживание размещения ядерных средств ближнего радиуса действия и введение системы верификации, т.к. контроля. Однако в конце саммита советский лидер выступил с неожиданным условием: полное прекращение Соединенными Штатами программы СОИ, что привело после категорического отказа со стороны американского президента к полному неуспеху встречи в Рейкьявике. После этого саммита пропагандистские машины двух государств стремились убедить мировое общественное мнение, что в провале виновата противоположная сторона. Однако в некотором смысле эта встреча оказалась полезной: она продемонстрировала, что невозможно решать проблему наступательных вооружений в отрыве от пересмотра стратегических доктрин НАТО и Варшавского Договора, судьбы Договора по ПРО, переговоров по обычным вооружениям в Европе и вопроса о запрещении химического оружия. После Рейкьявика все эти аспекты получили новый импульс для своего развития в международной дипломатии.

Другой важной проблемой оставался тот факт, что и советский генеральный секретарь и президент Соединенных Штатов во многом зависели от влияния своих «ястребов». Уступки, сделанные Горбачевым в Женеве, привели к ответной реакции советских консерваторов в Рейкьявике, которые вполне естественно ожидали отказа США. Помимо этого, символическое сокращение советских войск в Афганистане и Монголии также рассматривалась этими кругами как демонстрация слабости Советского Союза. В свою очередь, администрация Рейгана, оказавшись втянутой в скандал вокруг продажи оружия Ирану и поставок за счет этих средств вооружений никарагуанским контрреволюционерам (Иран-контрас), должна была демонстрировать свою твердость на международной арене. Все это делало невозможным реальное сближение супердержав в первые годы правления Горбачева.

В целях сохранения своего глобального влияния Белый Дом продолжал отстаивать перед Конгрессом необходимость оказания финансовой помощи верным Вашингтону режимам. Это были в первую очередь Израиль и Египет, а также Греция, Турция, Кипр, Пакистан и Северная Ирландия, т.е. те регионы, которые в случае дестабилизации могли существенно повлиять на стратегическую периферию Запада. К 1987 г. эта помощь достигла 14,6 млрд. долл. Конгресс сократил увеличение расходов на программу СОИ с 73% до 28%, которые достигли тем самым в 1987 г. 3,1 млрд. долл.

В это время новое руководство Советского Союза все более сталкивалось с нарастающими внешними и внутренними трудностями. Влияние СССР в третьем мире упало до критической отметки; в

Москве уже больше не могли игнорировать экономические успехи Китая; Япония еще тесней начинала сотрудничать с Западом в сфере безопасности; сохранение стратегического баланса с США требовало от СССР втягиваться в дорогостоящую ответную программу на СОИ. Во внутренней политике Горбачев встал перед необходимостью, как отмечали авторы «Обозрения», решения триединой проблемы: 1) одновременно наращивать вооружения, модернизировать свой военно-технический потенциал и сохранить хотя бы прежний уровень жизни советского населения; 2) массированная модернизация стратегических сил вела к деградации и оттоку средств от обычных сил, замедлялась модернизация и реформа армии; 3) международная практика показала, что военная мощь больше не является решающим фактором международного влияния и статуса супердержавы; Советскому Союзу необходимо было поднять свой экономический и технологический уровень, чтобы удержать на прежнем уровне свои претензии быть державой глобального масштаба. И лично Горбачеву и стране в целом была необходима передышка (авторы использовали русское слово в политической интерпретации Ленина).

Как считают западные эксперты, основными целями перестройки были: во-первых, кадровая чистка в правительстве и партийном аппарате в целях укрепления личного влияния Горбачева; во-вторых, обновление бюрократии на местах ради действенного прогресса. Основной целью гласности было преодоление негативного наследия в области идеологии со времен брежневской эры и восстановление прежнего влияния официальной идеологии. В реальности такая политика Горбачева приобрела странный и противоречивый характер. Чистки на местах вылились в откровенные расправы, иногда довольно жестокие, как это было в Узбекистане. Политика центра встретила сопротивление не только со стороны местных аппаратчиков, но и населения, как это произошло после смещения Д.Кунаева и вызванных этим событием декабрьских волнений в Алма-Ате в 1986 г. В ответ на сопротивление в республиках Горбачев только усилил линию на русификацию и более эффективный контроль со стороны Москвы.

Процессы в экономике начинали выходить из-под тотального контроля госплана. Несмотря на радужные цифры результатов экономического развития в 1986 г. (рост ВНП на 4,1%, в промышленности – 4,9%, в сельском хозяйстве – 5,1%) продолжали падать добыча нефти, газа и угля и производство электроэнергии. Становилось очевидным, что официальные данные уже не отражают реальной картины происходящего в экономике. В 1987 г. начались первые серьезные перебои в снабжении потребительского рынка. Начатая в 1985 г. антиалкогольная кампания породила такие долговременные последствия, которые неизбежно вели к дестабилизации и дезорганизации финансовой системы и к появлению действительно крупного черного рынка. Все эти факторы безусловно учитывались западными аналитиками. Главный вопрос, который был поставлен экспертами МИСИ, следует ли Западу поддерживать Горбачева в его реформах? Совет был однозначен: прежде чем начать оказывать массированную поддержку горбачевским реформам, Запад должен был полностью уверен, что советский лидер удерживает полный контроль в своей стране и обладает полной властью, «которую он мог бы использовать в интересах международных взаимосвязей и стабильности».

0 Загрузки