Закат империи Советском Союзе

Развернувшаяся в Советском Союзе по инициативе М.Горбачева перестройка вдохнула в Европе надежду, что процесс ядерного разоружения может быть сдвинут с мертвой точки. И хотя «нулевой вариант», предложенный Р.Рейганом, носил неприемлемый для Москвы характер (за скобками оставались ядерные силы среднего радиуса действия Франции и Великобритании), СССР не уклонялся от диалога с Соединенными Штатами и внимательно следил за настроениями в Европе.

Антивоенные настроения начала 1980-х гг. миновали свой пик, и европейцы предпочитали отдавать инициативу Вашингтону.

Более того, в ФРГ общественное мнение, провоцируемое правящей коалицией во главе с Г.Колем и Г.Геншером, склонялось к модернизации систем малого радиуса действия (типа Ланс), чтобы не остаться полностью без ядерного «атлантического зонтика». В Париже наоборот были озабочены тем, что полный вывод всех ядерных сил из Германии может подтолкнуть эту страну к некой форме нейтралитета, и поэтому Франция пыталась всячески усилить двустороннее военное сотрудничество с Бонном. Были созданы совместный Совет обороны и находящаяся у него в подчинении франко-германская бригада. Параллельно Франция, которая с 1966 г. не входила в военную организацию НАТО, пыталась усилить свое военное сотрудничество с Лондоном. Главной сферой соприкосновения стратегических интересов двух стран была модернизация их ядерных сил, несмотря на разворачивающиеся между Москвой и Вашингтоном полномасштабные переговоры по сокращению стратегических сил. В 1987 г. неожиданно для всех Канада по инициативе главы нового правительства Б.Малруни начала модернизацию своих вооруженных сил, что в целом еще более усиливало военную мощь западного альянса^<sup/>.

Переговоры о полной ликвидации ракет среднего радиуса действия («нулевой вариант») натолкнулись на советское предложение оставить по сто единиц ракетоносителей с каждой стороны. СССР планировал разместить за Уралом некоторое количество ракет СС20 в направлении Китая и Японии, что по подсчетом американской стороны составило бы почти 400 боеголовок. В качестве ответной меры Вашингтон готов был разместить адекватное количество ракет того же класса (Першинг-2) на Аляске. В июле 1987 г. советское руководство, подсчитав все плюсы и минусы такого варианта, дало согласие на «нулевой вариант».

С декабря 1987 г. общественное мнение в Вашингтоне впервые начало обсуждать реальный прогресс в области переговоров по стратегическим наступательным вооружениям (СНВ или START). Этому договору предстояло сыграть свою историческую роль при становлении независимого Казахстана и формировании его внешней политики. В это время западные аналитики впервые начали открыто писать, что СССР пребывает в глубочайшем кризисе. Как отмечали авторы «Стратегического обозрения», вследствие советского вторжения в Афганистан были приостановлены сложные международные процессы, названные разрядкой, в результате чего исчезла надежда, что она поможет ускорить процесс «размягчения» советского режима. Вместо этого в начале 1980-х гг., как в кошмарном сне, Запад столкнулся с вооруженным и изолированным гигантом, переживавшим кризис политического руководства и дрейфующим в неизвестном направлении. Советский Союз миновали технологическая и информационная революции, которые полностью трансформировали рыночные экономики индустриальных государств. Это было главной причиной того, что СССР уже не мог соперничать с США как равная им технологическая и экономическая супердержава.

В этих условиях, отмечают авторы, М.Горбачеву пришлось продолжать серию реформ, призванных обновить советское общество. Похоже, что диагноз, поставленный ему западными аналитиками, которые внимательно читали реформаторские речи генерального секретаря, шокировал даже их. В первую очередь, изменения требовала вся директивно-командная система руководства экономикой и принятия решений; численность 18-миллионной партии приняла сюрреалистические размеры; все развитие экономики и повседневное течение жизни были организованы так, что препятствовали техническому и социальному прогрессу советского общества; партия, государственные и общественные институты больше не могли принуждать население к производительному труду. В то же время среди бюрократии росли законные и незаконные привилегии, а население все более становилось «апатичным, циничным и материалистичным, никто не пытался бороться с этим, а находил свою собственную коррупционную нишу». Общественный договор с советским народом, говоря словами Руссо, полностью сгнил, заключают авторы; ему делали вид, что платят, он делал вид, что работает.

Население СССР все в большей степени уходило в т.н. внутреннюю эмиграцию: в стране на 1987 г. было 4,5 млн. зарегистрированных алкоголиков, и ежегодно происходило 300 000 смертельных случаев на почве алкогольного опьянения; с 1984 по 1987 гг. количество наркоманов выросло на 64%; черный рынок охватывал 17% экономики, а незаконное производство спиртного – 20%. Прежние достижения советской системы в социальной сфере фактически сошли на нет. В здравоохранении такой важный показатель как детская смертность достиг 25,4 на тысячу чел. в 1986 г. ( в некоторых республиках от 46 до 58,2), в то время как в Великобритании – 11,4. СССР являлся единственной индустриальной страной в мире, где средняя продолжительность жизни упала с 66 лет в 1960-е гг. до 62 к концу 1970-х гг. (в Великобритании в 1983 г. – 71 год). Согласно опросам, 30% молодежи уже не верило в коммунизм, а 15% выражали серьезные сомнения на его счет.

Внутри советского руководства, как считают авторы, не было единства и сплоченности; продолжалась острая борьба за власть и влияние. Военные выражали открытое недовольство внешней политикой Горбачева, особенно в области разоружения. М.Горбачев использовал инцидент с посадкой самолета на Красной Площади для того, чтобы провести чистку среди военного командования. На октябрьском пленуме ЦК КПСС 1987 г. один из главных сторонников реформ Б.Ельцин, каким его считали в то время на Западе, неожиданно выступил с критикой «неких сил, пытающихся замедлить реформы», и вскоре был вынужден покинуть свой пост первого секретаря московской партийной организации. Вероятно на Западе еще не понимали, что атака Б.Ельцина была направлена против главного реформатора – М.Горбачева, однако было ясно, что в Политбюро нет единства.

Все это происходило на фоне ухудшающегося положения в экономике. Показатели 1986 г. выглядели оптимистично, но только по сравнению с 1987 г. Прирост ВВП по всем основным показателям в промышленности и сельском хозяйстве замедлился; упал сбор зерна, сократилась внешняя торговля; только в энергетическом секторе был достигнут заметный прирост, но его эффект был сведен к нулю из-за падения цен на нефть и снижения курса доллара. Весной 1988 г. усилились национальные движения в Прибалтике и на Кавказе. И аналитикам на Западе, и малосведущим людям становилось ясно, что великая коммунистическая империя зашаталась.

Другая великая коммунистическая империя Китай, переживавшая в середине 1980-х гг. небывалый экономический подъем благодаря реформам Дэн Сяопина, также столкнулась с проблемой политического лидерства. Особенно остро эта проблема обозначилась в китайском руководстве к 1987 г., когда стареющему реформатору начала противостоять сильная оппозиция в государственном и партийном аппарате. В отличие от Советского Союза, как отмечают авторы, Китай имел два преимущества в проведении реформ: во-первых, они были начаты раньше; во-вторых, экономика КНР была на 80% аграрной (в СССР – 20%), что позволяло более легко осуществить рыночные преобразования в масштабах всей страны. Кроме того, планово-директивная экономика существовала в Китае на тридцать лет меньше, чем в СССР. В качестве негативного фактора в Китае следует назвать наследие «культурной революции» в экономике, культуре и госуправлении. Западные политологи разделяли руководство КНР на два лагеря: реформаторов и консерваторов, однако более уместно было бы разделить их на «энтузиастов» и «обеспокоенных». Сами реформы не вызывали как правило сомнений, однако часть партийной элиты была обеспокоена их результатами, которые могли подорвать политическую монополию КПК. Таким образом, по мере продвижения реформ лагерь «обеспокоенных» постоянно пополнялся бывшими реформаторами, которые не желали трогать существовавшую политическую систему.

Следует добавить, что такие настроения в какой-то мере были свойственны и Дэн Сяопину, который в конце 1980-х гг. предупреждал М.Горбачева об опасности слишком быстрого политического реформирования советского общества и советовал прежде решить экономические проблемы. Однако и ему пришлось столкнуться с политическим вызовом: в январе 1987 г. в ряде крупнейших городов Китая прошли бурные студенческие демонстрации с требованием политической демократизации. Объективно эти настроения выражал генсек КПК Ху Яобан, который в результате развернувшейся кампании против «буржуазной либерализации» был вынужден покинуть свой пост, несмотря на то, что ранее Дэн Сяопин видел в нем своего преемника. В ноябре 1987 г. на XIII съезде КПК произошли существенные кадровые перестановки и старая гвардия революционеров во главе с Дэн Сяопином начала сходить с политической арены, хотя сам лидер сохранил за собой решающее политическое влияние в качестве верховного арбитра и формально, как председатель Комиссии по военным делам (совета обороны). На первый план вышел новый генеральный секретарь Чжао Цзыян, а половина состава ЦК была обновлена.

Сторонником дальнейших реформ в Китае стал новый премьер Госсовета Ли Пен, который выступил с планами превращения восточных провинций страны в зону полностью свободной рыночной экономики. В качестве меры против инфляции Ли Пен предлагал сдерживать экономический рост на уровне 7,5% в год. В 1987 г. он достиг 9,4%, а ВНП достиг почти 300 млрд. долл., поставив КНР на восьмое место в мире по объему экономики. Однако также стремительно росла и инфляция (7,3% – в 1987 г., 6% – в 1986 г.). Проблема рождаемости оставалась по-прежнему головной болью властей; были усилены меры по ее сдерживанию, но прогнозы на этот счет были неутешительными. Во внешней политике Китай медленно шел на развитие экономических и политических отношений с Советским Союзом, как и раньше настаивая на выполнении своих условий (вывод советских войск из Афганистана, прекращение помощи Вьетнаму, решение пограничной проблемы). Серьезным фактором, осложнившим китайско-американские отношения, стали волнения в Тибете 1 октября 1987 г. и позднее в марте 1988 г. Визит далай-ламы в Вашингтон был расценен в Пекине как вмешательство во внутренние дела КНР. В свою очередь, США были недовольны продажей Китаем Ирану военной техники и технологии, преимущественно ракетной. В 1987 г. также осложнились отношения Китая с Японией.

После прошедших в Китае изменений Запад убедился, что это государство не свернет с пути реформ. Новое руководство было более динамичным, образованным и открытым для мира. На смену говорившим на русском языке лидерам в руководство КНР начали приходить люди, получившие образование на английском. Это стало символом новой эпохи в истории Китая и знаком смены поколений. В 1988 г. авторы «Стратегического обозрения» поставили вопрос, ответ на который был получен только через десять лет: каким образом, и главное – кому будет передана власть после физического ухода Дэн Сяопина.

Готовность советского лидера М.Горбачева сотрудничать с Западом в области ядерного разоружения, что происходило параллельно с демократическими реформами внутри СССР, позволили лондонским аналитикам говорить о начале новой эры: сотрудничестве бывших непримиримых соперников – Соединенных Штатов и Советского Союза. Причем это сотрудничество распространялось и на другие сферы: в первую очередь на урегулирование конфликтов в различных горячих точках планеты.

Однако с 1998 г. Вашингтон был все более озабочен новой проблемой – распространением ядерных и ракетных технологий в третьем мире. Подобные программы официально имели такие страны как Аргентина, Бразилия, Индия, Иран, Ирак и Израиль, а Северная и Южная Кореи, Ливия и Тайвань подозревались в их реализации. Распространение ракетных технологий уходит корнями в 1950-е гг., когда США предоставили Сеулу ракеты малой дальности ( 40 км) «Хонест Джон», а СССР – Пхеньяну «ФРОГ-4(-7)» с дальностью от 40 до 70 км. В 1960-е гг. Китай развернул производство и продажу ракет дальностью до 150 км. В 1980-е гг. многие страны (КНДР, Ирак, Израиль, Аргентина, Пакистан и Индия) обзавелись ракетами среднего радиуса действия (до 600 км), которые в региональных ситуациях вполне могли играть роль стратегического оружия. К концу 1980-х гг. Израиль, Саудовская Аравия и Тайвань имели на вооружении ракеты с дальностью от 1000 до 2000 км. Переданные Пекином Эр-Рияду от 50 до 60 баллистических ракет ДФ-3 с дальностью 2200 км означали вторжение на уровень арсеналов ядерных держав.

Овладение странами третьего мира ракетными технологиями было бы невозможно без внешней помощи. Большинство таких технологий предоставили им в разное время США, СССР и КНР. Однако Аргентина, например, получала техническую помощь от Франции, Швейцарии и ФРГ. В этих условиях Запад пошел на ужесточение контроля за ракетными и т.н. технологиями двойного назначения (dual usage). В 1987 г. страны Большой Семерки создали Режим контроля за ракетными технологиями (MTCR) в добавок к существовавшим с 1947 г. КОКОМу и с 1974 г. – Группе ядерных поставщиков. Главной целью новой организации было устранение любой возможности со стороны третьих государств для развития или покупки технологий, связанных с производством баллистических ракет. Однако ряд стран имели существенный экономический интерес в продаже ракет или связанных с ними ракетных технологий; это были Франция, Италия, ФРГ, Швейцария, СССР и КНР. Помимо контроля за ракетными технологиями их распространение стимулировало развитие антиракетных систем. США усовершенствовали систему «Пэтриот», европейские фирмы создали установку «АСТЕР», Советский Союз – модифицированный вариант СА-12, Израиль – «Эрроу» и т.д.^<sup/>

В сентябре 1988 г. Нобелевский комитет присудил премию мира миротворческим силам ООН. Это было признанием одновременно их прежних заслуг (на Ближнем Востоке), и заявкой на активизацию миротворческих сил в Северной Африке, Юго-Восточной Азии и Центральной Америке. В 1988-89 гг. ООН располагало 10 000 «голубых касок», которые действовали в семи горячих точках и расходы на которых составляли 250 млн. долл. ежегодно. Миротворческие операции (peace keeping) становились все более важным элементом международной политики. Появилась тенденция использования флага ООН с целью усиления своего военно-политического влияния некоторыми странами.

Этим государством были Соединенные Штаты, где с 1988 г. стали задумываться о новой роли и ответственности США в «послевоенном» (после холодной войны) мире. Естественно, что Вашингтон видел себя в качестве лидера в новой системе международных отношений. Однако в конце 1980-х гг. Советский Союз еще располагал остаточным политическим влиянием в мире и огромным ядерным потенциалом. В то же время США также испытывали трудности в дальнейшем поддержании гигантских расходов на стратегические системы. В 1988 г. сенатор С.Нанн и советник по национальной безопасности Б.Скаукрофт выступили с предложением уменьшить военные расходы США в ближайшие пять лет на 300-400 млрд. долл. Переговоры между супердержавами по сокращению ядерных сил коснулись практически всех сфер: в области ядерных и космических вооружений – крылатые ракеты воздух-земля, мобильные ракеты, крылатые ракеты морского базирования, стратегические вооружения; в области обычных вооружений в Европе – сокращение обычных сил на континенте (переговоры в Женеве), меры доверия и безопасности (в Вене), в области химического оружия и испытаний ядерного оружия.

В январе 1989 г. завершилась эра Рейгана, и администрации Дж.Буша предстояло завершить многочисленные переговоры с СССР по уменьшению стратегической угрозы. Речь шла в первую очередь о Договоре СНВ. Оценивая президентство Р.Рейгана, авторы «Стратегического обозрения» считают, что по своим результатам это была наиболее миролюбивая администрация, но использовавшая в то же время крайне воинственную риторику («империя зла») и практику. Так, Белый Дом при Рейгане оказывал массированную поддержку муджахеддинам в Афганистане и контрас в Никарагуа, осуществил вторжение в Гренаду. Но поддерживая контрреволюционные силы в этих странах, США при Р.Рейгане одновременно способствовали демократическим процессам на Филиппинах и в Южной Америке.

Ситуацию в СССР в 1988-89 гг. авторы оценивали как «изменения и неопределенность». Несмотря на провозглашенные радикальные реформы, перестройку и гласность перед М.Горбачевым по-прежнему стояла, как считали западные аналитики, проблема консолидации власти. С целью решения этой главной для себя проблемы М.Горбачев созвал летом 1988 г. специальную партийную конференцию, первую с 1941 г. На ней он выступил с идеей усиления роли советов. Парадоксально, как все инициативы советского лидера по реформированию советской политической системы оборачивались в конечном счете против него же и вели к сужению его политической базы. Это верно как по отношению к перестройке, гласности, сфере национальных отношений, так и к увеличению роли союзных республик и советов. Чувствуя это, М.Горбачев делал попытки заручиться широкой народной поддержкой, однако его встречали, как это было во время его визита в Сибирь в сентябре 1988 г., озлобленные толпы людей. Несмотря на радужные статистические данные положение в советской экономике продолжало катастрофически ухудшаться. Западные аналитики использовали в качестве инструмента для измерения дефицита советской экономики индивидуальные сбережения, которые достигли к этому времени 300 млрд. руб. Это примерно соотвествовало неудовлетворенному и отложенному спросу советского населения.

В качестве меры, которая помогла бы решить экономические проблемы страны, М.Горбачев неожиданно объявил на Генеральной Ассамблее ООН об одностороннем уменьшении Советским Союзом своих вооруженных сил на 500 000 чел. (10% от всего состава) и на 10 000 танков. В январе 1989 г. М.Горбачев заявил о сокращении оборонного бюджета СССР с 19,5% до 14,5% от ВВП. Западные эксперты считали, что генеральный секретарь пошел на одностороннее сокращение армии в первую очередь из соображений укрепления собственного влияния, т.к. именно военные олицетворяли «консервативные силы», недовольные его далеко зашедшими реформами.

Другой головной болью реформатора стало нарастающее национальное движение в республиках. Вслед за декабрьскими событиями в Алма-Ате в 1986 г. последовали массовые демонстрации в прибалтийских республиках и выступления крымских татар в Москве в 1987 г., а в феврале 1988 г. эта проблема приобрела новое измерение – Нагорный Карабах. Для Запада было неясно, насколько эффективной может оставаться гласность без решения национальной проблемы. Таким образом, отмечали авторы «Стратегического обозрения», в 1988 г. горбачевская революция вступила в свою решающую фазу. Проблемы нарастали быстрее, чем они решались, а Горбачев сумел наживать себе противников легче, чем завоевывать народную поддержку. Все это неизбежно подводило авторов к главному вопросу: а есть ли вообще социальная база у перестройки?

0 Загрузки