Неоклассическая модель II: Государство

С неоклассической моделью отождествля­ется неоклассическое представление огосударстве. Эконо­мическая система функционирует в соответствии с волей,диктуемой рынком, а в конечном итоге волей потребителя. В тех случаях, когда потой или иной причине ответная реакция на это воздействие оказываетсянедостаточной или несовершенной, может возникнуть необходимость, что­быправительство скорректировало такое воздействие или дополнило ответную реакциюсистемы таким образом, что­бы она лучше соответствовала общественным интересам.Фирмы хорошо реагируют на воздействие рынка и потре­бителя, когда дело касаетсягероина, массажа и канцерогенных веществ. Такая реакция не считается желатель­нойс социальной точки зрения, морально оправданной и здоровой, и соответственновоздействие рынка пресекает­ся. Имеется ряд услуг, например национальнаяоборона, образование, защита людей и собственности, в отношении которых нельзяс уверенностью полагаться на рынок. Здесь тоже должно действовать государство.

Существует, однако, укоренившийся неоклассический тезис, что большинствоэкономических задач будет выпол­нено в соответствии с требованиями рыночногомеханиз­ма. Государство играет дополняющую и регулирующую роль, ипредполагается, что сторонники государственного вмешательства должны ещепредставить доказательства в обоснование своей позиции. По крайней мере ещесовсем недавно считалось, что задачи, выполняемые государством, бесспорно,второстепенны по своим масштабам по срав­нению с задачами, которые выполняютсячастными фир­мами в ответ на требования рынка.

Если не считать отдельных неоправданных и случай­ных исключений, государствопо мнению неоклассической теории стоит над экономической деятельностью, и в осо­бенностионо стоит выше влияния или власти отдельной коммерческой фирмы, котораяподчинена рынку и, таким образом, потребителю. Будучи ограниченной подобным об­разом,фирма не может быть доминирующей силой по от­ношению к государству. Агосударство, подчиняясь воле гражданина и избирателя, не может бытьответственным перед кем-либо иным.

Существует, однако, некоторое исключение. Вполне ес­тественно, чтокоммерческая фирма стремится оказывать влияние на рынок, который в противномслучае ее пора­ботит. Она может стремиться к ведению тарифов, кото­рые сократятпредложение и тем самым поднимут цены на ее рынках, либо она будет добиваться,чтобы прави­тельство поддержало своими закупками уровень ее цен. Она можетстремиться к тому, чтобы правительство запретило использование каких-либоизобретений, посколь­ку создается угроза появления на рынке изделий лучше­гокачества по той же цене или аналогичных, но более дешевых изделий. Фирма можетрассчитывать на под­держку или молчаливое согласие со стороны правительст­ва вделе поглощения своих конкурентов и обретения, таким образом контроля надценами. Экономисты нео­классической школы крайне отрицательно относятся к та­рифам,поддержанию уровня цен, созданию препятствий на пути использования техническихизобретений, ко все­му, что напоминает правительственную поддержку илимолчаливое согласие с деятельностью монополии. Все эти меры, связанные свмешательством в рыночный механизм ради отдельной фирмы, являются классическимиприема­ми привлечения общественной поддержки с целью обе­спечения частных’интересов.

Неоклассическая модель верна своим исходным поло­жениям даже в том, что онаигнорирует. Как мы только что отмечали, считалось, что государство играетнезначи­тельную, относительно подчиненную роль в экономике в целом. Оно неявлялось крупным покупателем. Услуги государства, хотя и имеющие общее значениедля эконо­мического развития, не были (в форме содействия иссле­дованиям иразработкам или создания сети автомобиль­ных дорог) решающими для развитияконкретных отраслей. Влияние частной фирмы па правительство в том, что касаетсязакупок ее продукции и оказания необ­ходимых услуг, не имеющее глубокихисторических кор­ней, не подвергалось серьезному рассмотрению. Так об­стоит делои в настоящее время.

2

За последние полстолетия в неоклассический образ государства были внесеныизменения с тем, чтобы среди функций государства нашлось место потребности восу­ществлении общего руководства экономикой. Такое руко­водство тоже рассматриваетсякак стоящее выше конкрет­ных экономических интересов и отражающее общие ин­тересыобщества.

До Великой Депрессии 30-х годов – десятилетия, ко­торое оставило глубокийотпечаток на всех областях экономической мысли, – экономическая система рассмат­риваласьвсеми неоклассическими направлениями как саморегулирующаяся, точнее,самокорректирующаяся. Могли иметь место временные нарушения в функциони­ровании,но основная тенденция системы состояла в ис­пользовании всех имеющихся вналичии и желающих добросовестно трудиться рабочих, чтобы достигнуть при­близительномаксимального объема выпуска. Это проис­ходило потому, что произведеннаяпродукция обеспечи­вала доход, на который покупалась эта продукция, и этотдоход был достаточен для приобретения всей выпущен­ной продукции.

Конечно, часть полученного таким образом дохода мо­жет быть направлена всбережения, т. е. не израсходова­на. Но то, что было сбережено, будет, в конце концов,инвестировано, т. е. тоже израсходовано. Если бы сбере­жения временно оказалисьчрезмерными, то процентные ставки упали бы и поэтому стимулировали бы использо­ваниесбережений. В случае если спрос в какой-то мо­мент становится недостаточным,цены падают и сниженный платежеспособный спрос может обеспечить стабилизациюрынка. Таким образом, постоянная нехватка платежеспособного спроса не можетиметь места. К 30-м годам XX столетия идея, что производство само создаетдостаточный для себя спрос, уже больше ста лет была святой истиной в областиэкономики. Ее формальным выражением стал закон рынков Сэя. Принятие или не­принятиечеловеком закона Сэя было до 30-х годов основ­ным признаком, по которомуэкономисты отличались от дураков.

В соответствии с неоклассической теорией равновесие между производством иплатежеспособным спросом, ко­торый обеспечивает приобретение производственнойпро­дукции, устанавливается на таком уровне, при котором все добросовестные иприносящие пользу рабочие оказы­ваются занятыми. Если бы рабочие оказались безработы, то ставки заработной платы упали бы вследствие конкуренции из-зарабочих мест. Стало бы выгодно нанимать больше рабочих. Возможно, чтовследствие более низ­кой заработной платы понизился бы спрос и цены. Одна­козаработная плата под прямым воздействием без­работицы понизится в большейстепени. Таким обра­зом, падение реальной заработной платы стало бы решающимфактором в увеличении занятости. Заня­тость продолжала бы увеличиваться, покавсе не полу­чат работу.

В середине 30-х годов историческим достижением Дж. М. Кейнса, впоследствииполучившего титул лорда, который повторил высказывания менее влиятельныхтеоретиков, не обладавших его престижем и не располагав­ших сильнейшимидоводами, которые давали Кейнсу усло­вия Великой Депрессии, явилось полнейшееуничтоже­ние закона Сэя и тем самым иллюзии самокорректирую­щейся экономики.После Кейнса было признано, что в эко­номике может иметься недостаток (илиизбыток) платеже­способного спроса и что ни заработная плата, ни ставкипроцента не пригодны для его устранения. Сокращение заработной платы может лишьснизить платежеспособный спрос – совокупный спрос, как его стали называть, – итем самым только ухудшать положение. Если нет доста­точного спроса, то, какпоказал опыт депрессии, даже са­мые низкие процентные ставки не будутстимулировать нужного уровня инвестиций и тем самым увеличивать спрос.Стагнация будет продолжаться. Единственным от­ветом остается вмешательствогосударства.

Государство могло бы производить расходы, которые превышают его доходы отналогов и, таким образом, увели­чивать спрос, когда это требуется. Оно можетпротиводействовать процессу роста цен, когда спрос превышает имею­щиесявозможности рабочей силы и производственного оборудования. Это означало быиспользование налоговой политики для поддержки и регулирования экономической системы.

Кроме того, правительство могло бы управлять посту­плением имеющихся вналичии кредитных средств и тем самым ставкой процента, некоторому могут бытьполуче­ны эти средства. Сами по себе низкие процентные ставки не могут оказатьбольшего влияния. Однако, являясь сос­тавной частью общей стратегии,направленной на стаби­лизацию, финансовая политика была бы эффективной. Хо­тяэкономисты с большой выгодой для своего престижа используют таинственность,которая якобы окружает фи­нансовую политику, по своей сути эта политикадовольно проста. Сбережения, помещенные в банки и другие фи­нансовые институты,разумеется, могут быть выданы в качестве ссуд.

Pазмер имеющихся, таким образом, в наличии средств можно увеличить, разрешивкоммерческим банкам осуще­ствлять займы в центральном банке: в условиях Соеди­ненныхШтатов это Федеральная резервная система. При необходимости получения займовможно поощрять с по­мощью выгодной ссудной (переучетной) ставки. Центральныйбанк может еще больше увеличить количество имеющихся у банков средств длякредитования, покупая у них государственные ценные бумаги и обеспечивая их темсамым деньгами. Если требуется сократить спрос, процесс может быть осуществленв обратном направле­нии. Мы можем отметить, что активная финансовая поли­тикапревращает ставку процента в плановую или фикси­рованную центральным банкомцену. В неоклассической модели этот момент, однако, не выделяется. И в вопросео том, является ли ставка процента рыночной или же установленной государствомценой, допускается исключи­тельная неопределенность.

Практическую эффективность конкретных финансовых мер обсуждают судовольствием. Никто не может сказать, какой эффект будет иметь данноеограничение на рынке ссудного капитала, сопровождающееся повышением про­центнойставки. Часто значительное ограничение в отно­шении кредита не оказываетзаметного влияния, а затем происходит резкое сокращение займов, инвестиций испро­са, иногда приводящее к падению объема производства и занятости. Такая женеопределенность существует и в отношении реакции заемщиков на более низкиеставки процента и более благоприятные условия получения кре­дита. До тех порпока такие условия не сопряжены с явно хорошими перспективами для реализациитоваров или жилых домов, ничего существенного не произойдет. Ча­стично в силуэтой неопределенности мероприятия цент­рального банка всегда отражаютколлективное мнение лю­дей, каждый из которых в отдельности пребывает в неве­денииотносительно непосредственных последствий своих действий. Все это, а такженапряженная торжественно-мрачная ритуальная обстановка, в которой происходитобсуждение политики центрального банка, служит, и в целом довольно эффективно,для маскировки неопределен­ности ее последствий.

Тем не менее для неоклассической (а теперь и для неокейнсианской) моделихарактерна уверенность в том, что сочетание налоговой и финансовой политикиприводит к установлению сравнительно стабильных цен на уровне, которыйобеспечивает почти полную занятость рабочей силы. Если существует безработица,она может быть лик­видирована путем принятия государственных мер, на­правленныхна повышение спроса. Когда ликвидирована безработица, не меньшей, нопротивоположной по харак­теру опасностью становится инфляция. Ее можно пред­отвратить,приостанавливая расширение спроса. При до­статочном умении рост цен можноостановить в усло­виях, когда занятость находится на удовлетворительном уровне.

Следует отметить, что этот оптимизм соответствует неоклассической точкезрения на роль рынка. Руковод­ство экономикой осуществляется через рынок.Фирма-про­изводитель подчинена рынку. Следовательно, если общин рыночный спросрастет, то фирмы будут чутко реагировать на это воздействие и увеличат выпуск изанятость. А если – это важный момент – спрос сокращается, они будут отвечатьотказом от повышения цен или же пони­жением цен. Неокейнсианская инеоклассическая вера одинаковы: обе они определяются одинаковыми взгляда­ми навласть рынка.

3

Необходимость осуществления общего руководства эко­номикой значительноповысила роль государства в эконо­мической системе. Этому моменту вэкономических дис­куссиях не придавалось особого значения. Не считалось также,что это сколько-нибудь изменило отношение госу­дарства к потребностямэкономики, которые все еще были подчинены рынку. Общее руководство экономикойпродол­жало осуществляться в ответ на волю граждан и ради общественныхинтересов.

Характер развития благоприятствовал этому взгляду. Первые меры в духекейнсианства, принятые в 30-х го­дах, были с готовностью и довольно правильновосприняты как гуманная реакция на проблему массовой безработицы. Первоначальнопредусматривался рост государственных расходов на необходимые гражданскиемероприятия пра­вительства и тем самым повышение государственных расходов наддоходами, которое увеличивало бы совокуп­ный спрос. Выплаты по социальномустрахованию тоже автоматически повышали бы спрос. Считалось, что, как толькобезработица будет снижена в достаточной степени, расходы тоже могут бытьсокращены или же, что касается пособий по безработице, сократятся сами по себе.После этого деятельность правительства приняла бы прежние масштабы.

Эволюция кейнсианской политики шла весьма различ­ными путями. Вместоувеличения или сокращения госу­дарственных расходов в зависимости от измененийпотреб­ностей экономики эти расходы были установлены на вы­соком исходномуровне. Это в свою очередь обеспечива­лось путем установления налогов на доходыотдельных лиц или корпораций таким образом, что их размер увели­чивался в болеевысокой пропорции, чем рост доходов, и сокращался в большей степени, чемуменьшались доходы. Поэтому они автоматически ограничивали или увеличива­личастные доходы и расходы, т. е. автоматически оказы­вали стабилизирующеевоздействие на спрос. И, кроме того, если требовалось, ставки налоговпонижались или, что оказывалось труднее, повышались. Большие расходы означали,что роль правительства в экономике перестала быть второстепенной, а напротивстала очень большой. Однако на практике значительная часть расходов либослужила интересам частных фирм, либо шла на закупку их продукции. Яркимпримером тому может служить во­енная продукция и другие технические изделия,которые стали поглощать внушительную долю федерального бюд­жета, хотя это несчиталось результатом влияния заинте­ресованных фирм. В той мере, в какойгосударство осу­ществляло закупки оружия, это делалось ради общих ин­тересовгосударства, как они осознавались гражданином и отражались и истолковывалисьзаконодательной вла­стью для власти исполнительной.

«Мир – верховный правитель в царстве неоклассиче­ской экономики» [Н. Magdoff, Militarism andImperialism, The American Economic Review, Papers and Proceedings, vol. 60, № 21970 May, p. 237].

Изоляция общего управления экономикой от вопросов, касающихся влияния фирмы,от мысли, что оно (управление) может оказаться широким комплексом меропри­ятии,направленных на приспособление к потребностям современного корпоративногопредприятия, поддер­живала веру в простые истоки идей. Такая тенденцияподкреплялась разделением труда в экономической тео­рии. Как уже отмечалось,это старая проблема. Тенден­ции, существующие в современных корпорациях ипрофсоюзах, никогда полностью не учитывались в теории фир­мы, поскольку ониотносятся к иной области преподавания и изучения. Еще более широкая пропастьотделяет неоклассический взгляд на фирму и рынок от проблем общего руководстваэкономикой. Теория фирмы относится к микроэкономике; проблемы общегоруководства эконо­микой – это макроэкономика. Каждое направление име­ет своисобственные учебные курсы, преподавателей и теоретические исследования. Однакотакое разделение ста­новится бессмысленным, если макроэкономическая поли­тикаотражает интересы современной корпорации, а имен­но это, как мы увидим, имеетместо. Тем не менее такое разделение существует, и оно помогает отвлекать внима­ниеот влияния корпорации на более серьезные полити­ческие проблемы. Итак,получается, что в неоклассиче­ской модели отдельная личность, а точнее, как мывскоре увидим, домашнее хозяйство, по-прежнему играют реша­ющую роль как вчастной экономике, так и в государстве.

И соответственно отсюда вытекают социальные, мораль­ные и политическиефакторы, приписываемые, таким образом, обществу. Остается упомянуть еще о двухпроблемах.

4

В неоклассической модели реакция фирм на спрос потребителей и государства,за одним исключением, являет­ся однородной: модель предусматривает только однутео­рию фирмы. Как крупные, так и мелкие фирмы в своем развитии реагируют навоздействие рынка и потребителя. Ни у одной из них нет особой тенденциираспоряжаться капиталом и действовать по своему усмотрению. Полно­стьюподчиняясь требованиям рынка, ни одна из них не имеет достаточно сил, чтобы такпоступать. Исключение составляют, как уже отмечалось, олигополия и монополия.Но и здесь инвестиции и рост все еще определяются воз­можностями длямаксимизации прибыли, которые в свою очередь определяются спросом на продукциюмонополиста или члена олигополии. Разница только в том – как мы увидим, этоявно не соответствует наиболее насущным за­дачам в наше время, – что в тех условиях,когда фирмы сильны на своих рынках, имеет место более низкий объем инвестиций,более низкий уровень применения рабочей силы и развития, чем это желательно ссоциальной точки зрения.

Остается возможность того, что некоторые фирмы или отрасли могут лучшеиспользовать технику, т. е. иметь более высокие темпы технического обновления,и по этой причине иметь более высокий темп развития, чем другие. Ответнеоклассической модели на этот вопрос является двусмысленным. Она признает, чтонекоторые отрасли в техническом отношении более прогрессивны, чем другие,однако определенного объяснения причин этого нет. Одна система взглядов,основателем которой является И. А. Шумпетер [J. A. Schumpeter, Capitalism,Socialism and Democracy, New York and London, Harper and Brothers, 1942, p. 81ff.], полагает, что олигополия и монопо­лия технически более прогрессивны,чем конкурирующие предприятия. Благодаря своим монопольным прибылям они могутбольше тратить на свое техническое развитие, у них есть стимул делать это потому,что их монопольная власть позволяет им присваивать большую часть получа­емыхвыгод. Противоположный и более распространенный взгляд состоит в том, чтофирмы, обладающие монополь­ной властью, будут, скорее всего, отсталыми; ониисполь­зуют свою власть для подавления и сдерживания техни­ческого прогресса.Старая экономическая «мудрость» гла­сит, что монополист ни к чему так нестремится, как к спокойной жизни.

Самый распространенный взгляд, возможно, состоит в том, что техническийпрогресс происходит случайно. Он возникает, когда кто-то замечает потребность,которая еще не удовлетворена, или видит более удачный способ выпуска изделийили оказания услуг, который обеспе­чивает удовлетворение существующейпотребности. (Та­ким образом, технический прогресс, как и все остальное,происходит в ответ на волю потребителя.) Если некоторые части экономикитехнически более прогрессивны, то это значит, что конкуренция вызывает большуюумст­венную активность в некоторых областях по сравнению с другими.

5

Мы будем считать, что неоклассическая система не является описаниемреальности. Ниже будут представле­ны соответствующие доказательства. Чем же вэтом слу­чае объясняется ее влияние на экономическую теорию? Уже отмечалось,что она выполняет инструментальные функции. Соответственно данная системасодержит фор­мулу для спокойной жизни без излишних споров. Однако это не все –у экономистов, как и у других людей, истина и собственное достоинство имеютправо на существование. Неоклассическая система многим обязана традиции – онаприемлема как описание общества, которое когда-то суще­ствовало. И в качествеотображения той части экономики, которую в дальнейшем мы будем называтьрыночной си­стемой, она также является в определенной степени удов­летворительной.

Кроме того, это готовая теория. Студенты приходят, чему-то их надо учить, анеоклассическая модель имеется под рукой. Она обладает еще одной сильнойстороной… Это учение допускает бесконечное теоретическое усовершенствование. Свозрастающей сложностью возни­кает впечатление растущей точности иправильности. А по мере разрешения трудностей создается впечатление лучшегопонимания. Если экономист достаточно «глубоко погрузился в свои данные и своиметоды», он может проглядеть социальные последствия, – поскольку его внима­ниезанято чем-то другим, он может даже без ущерба для сознания «поддерживатьсистему, которая дурно обра­щается с большим числом людей» [J. G. Gurley,The State of Political Economics, The Ame­rican Economic Review, Papers andProceedings, vol. 61, .№ 2, 1971, May, p. 53.].

Не следует полагать, что нынешнее влияние господ­ствующей, илинеоклассической, системы незыблемо. Нельзя допускать, чтобы связь междудоктриной и реаль­ностью была слишком далекой. Трудно поверить, что уро­веньразвития жилищного строительства, если сравнивать его с космическимиисследованиями, является проявле­нием воли потребителя. Никто также не верит,что имеет­ся тенденция к выравниванию заработной платы между разными секторамиэкономики. Когда от веры требуют слишком много, она исчезает; доктрина же втаком слу­чае отвергается. Это относится и к неуместным усовер­шенствованиям.Рано или поздно они приобретают харак­тер игры в бирюльки [«…достиженияэкономической теории за последние два десятилетия впечатляющи и во многихотношениях великолепны. Однако нельзя отрицать, что есть что-то скандальное вспектакле, в котором множество людей занято усовершенствованием анализаэкономических состояний, в отношении которых нет оснований предполагать, чтоони когда-либо имели или будут иметь место… Это неудовлетворительное и вкакой-то степени позорное положение вещей». Это высказывание Ф. Х Хана, бывшегопрези­дента Эконометрического общества, приведено В. Леонтьевым в егопрезидентском обращении к Американской Экономической Ассоциации, 1970 (см.: W.Leontief, Theoretical Assumptions and Nonobserved Facts, The American EconomicReview, vol. 61, № 1, 1971, March, р. 2).]. Не удивительно, что в последниегоды неоклассическая модель теряет свое влияние, особенно на молодых ученых.

Одним из следствий отказа от неоклассической модели является возрождениеинтереса к теории марксизма. Марксистская система в прошлом была великой альтер­нативойклассической экономической мысли. Многие ее принципы находятся в резкомпротиворечии с более неверными предпосылками неоклассической модели. Онапризнает решающую роль крупных предприятий. Такое предприятие и его владелец,капиталист, не испытывают недостатка власти.

Признаются также их более высокие технические воз­можности и тенденция кобъединению в менее многочис­ленные единицы все более возрастающего размера –тен­денция к капиталистической концентрации. Капиталисты не подчиненыгосударству; государство является их ис­полнительным комитетом.

Как будет показано при последующем изложении, я не разделяю такую реакцию.Маркс предвидел многие тен­денции капиталистического развития, однако он необла­дал сверхъестественной силой, позволявшей ему в свое время предвидеть все,что в конце концов произойдет. После Маркса произошло многое, что надопринимать в расчет сейчас. Но поскольку он так долго был недоступен для честноймысли, честность и смелость теперь ассоци­ируются с полным признанием егосистемы. Это означает замену одной точки зрения на экономическое общество,которая не является исчерпывающей, другой точкой зре­ния. Честность и,возможно, также смелость связаны с признанием того, что существует.