Самоэксплуатация и эксплуатация

В организации люди работают по уста­новленным правилам. Часы начала ипрекращения работы строго определены. В течение рабочего дня необходимовыполнить обязательный минимум трудовых усилий. Это достигается с помощьюнадзора или установлением норм, которые рабочий обязан выполнить, илиприменением технических средств (известным примером является сбороч­ныйконвейер), чтобы задать темп работы для тех, кто обслуживает эти средства, либопутем применения сдель­ных норм и систем стимулирования для дифференциацииоплаты в зависимости от конкретной количественной производительности.

Главной задачей современного профессионального сою­за является частичноераспространение его полномочий на правила, которым подчиняется рабочий, с темчтобы профсоюз имел хотя бы косвенное влияние на их форму­лирование иосуществление. Это означает, что для многих членов организации определен нетолько минимум, но и максимум трудовых усилий, т. е. он является объектомрегулирования. В зависимости от точки зрения это регулирование либо высокоценится за его гуманизирующее влияние на современную промышленность, либо реши­тельноосуждается как произвольное ограничение произ­водительности рабочего.

Можно отметить, что значение правил, устанавливающих или ограничивающихтрудовые усилия, неуклонно падает, если подниматься вверх по ступеняморганизаци­онной иерархии. В отношении служащих производитель­ность широкодостигается путем отождествления усердного добросовестного исполнения сдостойным и заслужи­вающим одобрения поведением. Об организации, в которойтакое поведение является общим правилом, говорят, что она обладает хорошимморальным состоянием. Все, что способствует такому моральному состоянию –бодрые, безропотные коллективные усилия – очень высоко ценит­ся с точки зренияудобной социальной добродетели. На верхних уровнях организации правила исчезаюти заме­няются борьбой за конкретное личное продвижение или, что, возможно,имеет большее значение, за то, чтобы до­биться страха, уважения и одобрения состороны своих коллег. Все это в свою очередь достигается, по крайней меречастично, осязaeмым вкладом в ocyщecтвление интересов организации. Общимправилом становится освобож­дение человека от правил, требующих от него усилий;он тратит усилий не меньше, а больше. Он должен не щадить своего времени. Онвосхищает самого себя и других интенсивностью своей мысли и работы во времярабо­чего дня. Он проводит, или считается, что он проводит, свой досуг вразмышлениях о своих обязанностях или в занятиях, предписанных врачами, либосвязанных с биз­несом. В крайних случаях служащий может уверять, что всепроблемы он оставляет на работе. Но это редкость. Подчеркнутое вниманиезатратам трудовых усилий почти всегда считается надежной стратегией длякарьеры. Чело­веку нужно, чтобы его знали как неутомимого администратора. [Напротив,в университете удобная социальная добродетель поощряет гораздо более сдержанноеотношение к труду. Ценится задумчивый и даже немного ненадежный человек.Репутация ученого повышается, если он берет продолжительный отпуск длявосстановления сил. Чрезмерно занятый профессор рискует приобрести репутациюнедостаточно мыслящего, использующего за­нятость как ширму для скрытия какого-нибудьнаучного недо­статка. или, как минимум, не понимающего необходимости беречьдефицитную умственную энергию. Профессор – неисправимый лентяй – частоприветствует своего нормально трудолюбивого коллегу предостережением: «Непереутомляете ли вы себя? Вам нужно быть осторожнее».]

В мелкой фирме рабочие правила как способ обеспе­чения определенного уровнязатрат трудовых усилий те­ряют свое значение. Они уступают место системестимулирования отдельного предпринимателя, которая всесто­ронне вознаграждает егоза усилие и наказывает за лень и неспособность. А в отношении его немногихработников вместо формальных предписаний здесь имеет место персональный надзор.Такой способ обеспечения трудовых усилий особенно полезен, как уже отмечалось,для раз­бросанных и нестандартных задач, для которых трудно сформулироватьрабочие правила. И он чрезвычайно по­лезен, например, в отношении многих услуг,где успех может больше зависеть от субъективной реакции потреби­теля, чем отэнергии или технического умения, прояв­ленных при выполнении задачи. Так,способность вла­дельца бензозаправочной станции, мотеля или закусочной непозволять своему настроению находить выражение в открытой враждебности или дажевыражать некоторую степень приветливой почтительности, обычно называемой«обязывающей услужливостью», может оказаться более важной, чем трудовые усилияи техническая умелость. Лучше всего это достигается, когда его личные выгоды ипотери зависят от его поведения.

Отсутствие правил, устанавливающих минимальный уровень трудовых усилий,очевидно, означает и отсутствие правил, ограничивающих максимальные затратытруда. Это значит, что, кроме гибких запретов, налагаемых зако­ном и обычаем,часы работы отдельного предпринимателя ничем не регулируются, и ничто вообще нерегулирует интенсивности его усилии. Таким образом, он, возможно, способенкомпенсировать более высокую техническую про­изводительность имеющего лучшееоборудование рабочего в организованном, но регулируемом секторе экономики бо­леепродолжительной, усердной и более тонкой работой, чем у его организованногоколлеги. При этом он понижает свой доход на единицу эффективных и полезныхзатрачен­ных усилий. Иными словами, он имеет почти полную сво­боду, тогда какорганизация ею не располагает, для экс­плуатации своего труда, поскольку егорабочая сила со­стоит только из него самого. Нужно отметить, что термин«эксплуатация» применяется здесь в его точном значении для описания ситуации, вкоторой человек вынужден в силу своей относительно недостаточной конкурентоспо­собностина рынке работать за более низкое вознагражде­ние, чем то, которое вообщевыплачивается в экономике за такие усилия.

Самоэксплуатация крайне важна для сохранения мелкой фирмы; она имеетпервостепенное значение для сель­ского хозяйства. Величайшее значение она имеетдля мелких и состоящих из одного человека предприятий в других областях – врозничной торговле, ресторанах, ремонтных предприятиях, домашних услугах и томуподобное.

С общепринятой точки зрения понятие эксплуатации всегда связано с наемнымработником. Самоэксплуатация работодателя или работающего в своей фирмепредпринимателя получила гораздо меньшее признание. Может показаться, что онаимеет более важное экономическое и социальное значение, чем подобное обращениес наемным трудом. В действительности, однако, в современной экономикесамоэксплуатация и эксплуатация наемного труда идут рука об руку.

Как отмечалось, мелкий работодатель добивается тру­довых усилий от своихработников не введением правил, а личным надзором. И поскольку никакие правилане за­прещают этому работодателю снижать свое собственное вознаграждение за этиусилия, он упорно сопротивляется любому регулированию, которое запрещает емутаким же образом понижать заработную плату своих рабочих. Он чувствует за собойестественное право требовать от дру­гих того, что он требует от самого себя.

Эти тенденции особенно заметны в сельском хозяйстве. Самоэксплуатацияфермером себя и своей семьи давно считается.доведением, достойным подражания,ярким проявлением удобной социальной добродетели, к которой я еще вернусь.Наряду с постоянными ссылками на уро­жай, погоду и особенностисельскохозяйственного произ­водства она лежит в основе претензий фермера направо точно так же эксплуатировать своих рабочих. Эта претен­зия признаетсяпочти всеми в Соединенных Штатах. На фермера обычно не распространяетсязаконодательство о заработной плате и продолжительности рабочего времени, апрофсоюзы, в сельском хозяйстве в особенности, лишены поддержки понациональному закону о трудовых отно­шениях. (Это освобождение от правовогорегулирования и защита от профсоюзов распространяются также на круп­ныхфермеров, у которых самоэксплуатации не наблю­дается.)

Наряду с фермером мелкий городской торговец, мелкий фабрикант илиремесленник и прочий мелкий работода­тель являются центрами упорногосопротивления проф­союзам, законодательству о заработной плате и продолжи­тельностирабочего времени, законам о социальном стра­ховании и другим видамрегулирования условий труда. Крупные фирмы, которые в построениях общественноймысли гораздо теснее ассоциируются с эксплуатацией, сопротивляются намногослабее. Это представляется за­гадкой для всех, кто останавливается наповерхности яв­лений. Почему «хороший маленький человек» должен стать такимплохим? Обычно делается вывод, что наи­меньшее восприятие социальных проблеместественно со­четается с наименьшим размером операций или что лю­бая связь сземлей содержит в себе что-то отсталое. Мы видим, что, как обычно, объяснениекоренится в экономи­ческих условиях. Мелкий предприниматель, будучи срав­нительнобеспомощным на своем рынке, не может с уве­ренностью перекладывать болеевысокие расходы на зарплату или свои выгоды прямо на общество в виде цены. И онправильно чувствует, что может выжить благодаря способности сокращать заработнуюплату, которую он по­лучает за потраченные усилия. Он старается сохранить такоеже право и в отношении тех, кого нанимает. Отсюда его сопротивление профсоюзам,законам о мини­мальной заработной плате и всему, что может увеличить егорасходы на заработную плату.

Крупная корпорация не избалована общественными почестями. Напротив, мелкийпредприниматель вызывает восхищение почти у всех. Частично это объясняетсясоциальной ностальгией; мелкий бизнесмен – это современ­ный двойник мелкойфирмы в экономике классической конкуренции. В этом смысле он являетсянапоминанием о более простом и более понятном мире. Но большую, часть похвал,несомненно, отражает удобную социальную добродeтeль. Восхваляется то, чтослужит комфорту и удобству общества.

Однако не все из того, что так восхваляется, подтвер­ждается при пристальномизучении. Например, мелкий предприниматель прославляется как человек строгой не­зависимости.То, что эта независимость часто ограничена как в принципе, так и на практикеупорной борьбой за выживание, остается незамеченным. Его считают в отли­чие отчеловека, принадлежащего организации, исключи­тельно свободным в своихполитических и общественных взглядах. Как только что было отмечено, его взглядыв силу необходимости окажутся, скорее всего, выражением безжалостногосвоекорыстия. Живя вне организации, он, как считают, наслаждаетсянезависимостью от дисципли­ны организации. Никто не отдает ему приказаний; ни­ктоне присматривает, как он работает. Он может смотреть прямо в глаза любомучеловеку. Остается неза­меченным, что часто это только осторожность, конфор­мизм,угодливость, даже раболепие человека, чье благополучие находится во власти егопокупателей. Часто его свобода.- это свобода человека, которого до смертизаклевали утки.

Никто не сомневается в том, что в крупной корпора­ции должны, бытьустановлены пределы продолжительно­сти рабочего времени, усилий, которые могутбыть по­трачены, и ограничения на все прочие условия труда. Приветствуется рольпрофсоюзов в установлении и защи­те этих гуманных правил. То же самое относитсяи к государству. Но в рыночной системе человеком, заслужи­вающим восхищения,является мелкий предприниматель, который рано встает и работает до глубокойночи, доступ­ный для своих потребителей круглые сутки и не ослабля­ющийнапряженности своего труда. Труд его не отмечен никакой скукой; он –благодетель общества и образец для подражания молодым. Особая стойкостьотличает ферме­ра, который, имея работу в городе, трудится по вечерам, субботами праздникам на своей земле и заставляет так свою жену и детей. Уважениязаслуживает не только он сам, но дополнительные похвалы за его трудолюбиедостаются и фермерам шведского, датского, норвежского, германского, финского ияпонского проис­хождения. Незамеченным остается, что такой труд навязываетсяусловиями рыночной системы. Остается вне вни­мания также тот факт, что этоможет наносить вред здо­ровью детей и что в сельском хозяйстве это связано сотрицанием роли профсоюзов, минимальной заработной платы и даже с отказом откомпенсации для тех, кто больше других нуждается в их защите. Такова властьудобной социальной добродетели.

Такова рыночная система. Кроме факторов, препят­ствующих организации,которые были рассмотрены в предшествующих трех главах, имеются также областиэкономики, в которых существуют явные ограничения, на­правленные на поддержаниемелких размеров фирмы. Ад­вокаты, врачи (и до недавнего времени маклерские кон­торы)в силу требований закона и профессиональной эти­ки должны были действовать какиндивидуальные соб­ственники или как товарищества. В прошлом в некоторых штатахбыли запрещены корпорации в сельском хозяй­стве. Нелегальные или полулегальныепредприятия- публичные дома, те, кто торгует порнографией, наркоти­ками,содержатели подпольных игорных домов – на прак­тике лишены возможностей дляроста, предусмотренных уставом корпорации. Все это допускает существованиетолько мелких фирм в этой области, хотя в силу харак­тера работы или услуги онибыли бы такими в любом случае.

Полвека и более идут дебаты о том, суждено ли мел­кой фирме исчезнуть –существует ли неотвратимая тен­денция экономики к предприятиям крупногоразмера. За­щитники неоклассического ортодоксального взгляда всег­да былиубеждены в важности мелкой фирмы для их системы. Она является самымнедвусмысленным проявле­нием рыночной экономики. В зависимости от темперамен­тазащитники разделились на тех, кто доказывал, что мел­кая фирма находится подугрозой и поэтому нуждается в энергичной защите и поддержке государства, и тех,кто утверждает, что ее будущее (и, стало быть, будущее их системы) абсолютнопрочно.

Мы видим, что имеются области – большая часть сель­ского хозяйства,пространственно разбросанные услуги, задачи, связанные с искусством, – которыене поддаются организации. А там, где организация могла бы существо­вать,предприниматель, снижая свое собственное вознаг­раждение, увеличивая своиусилия и в некоторых преде­лах делая то же самое со своими работниками, можетвыжить в конкуренции с организацией. Поэтому мелкий предприниматель остается.Нет также явных причин ожидать, что его доля в общей экономической деятельно­сти– доля, которая не выполняется организацией, – сократится. Дальнейшеерассмотрение не оставит никаких сомнений в том, что развитие в рыночной системебудет идти хуже, чем в организованном секторе экономики. Но это может быть такв сравнении с потребностью в раз­витии рыночного сектора, которая намного выше,чем в планирующем секторе. В экономической теории немало­важное значение имеетумение мыслить относительными категориями.

То обстоятельство, что рыночная система сохраняется частично благодаря своейспособности снижать вознаграждение для своих участников, ведет к очевидному изло­вещему выводу. Он состоит в том, что имеется презумпция неравенства междуразными частям в экономической системы. Удобная социальная добродетельдополняет эту презумпцию, помогая людям убедить себя в том, что они должнысоглашаться на более низкие доходы, т. е. с тем, что их вознаграждение частичновозмещается за счет их социальной добродетели. Не приходится и говорить, чтопрезумпция неравенства становится гораздо сильнее, если одна часть системыобладает властью над своими ценами и издержками, и они в свою очередь служатиздержками и ценами для другой части системы. Мы увидим, что существует такаяэксплуатация, в отношениях между двумя частями экономики. В сочетании с толькочто указанным неравенством развития это одна из главных причин для рассмотренияэкономики не как единой системы, а как системы, состоящей из двух ча­стей. Нопрежде, чем дальше углубляться в эти проблемы, необходимо взглянуть на другуюполовину экономики. Ес­ли при решении данной задачи организация оказываетсяневозможной, это полностью исключает перспективы для огромного числа фирм, сдругой стороны, если решение задачи поддается организации, значит, существуетвоз­можность неограниченного роста для немногих. К обла­стям такого роста мытеперь и обратимся.