Негативная стратегия экономической реформы

В современном экономическом обществе реформа вытекает непосредственно изглубокого понима­ния его особенностей. Едва ли стоило бы говорить о стольпрямолинейном утверждении, если бы такое понимание не приводило к мерам,значительно отличающимся, а иногда полностью противоположным по отношению кстан­дартным либеральным и социал-демократическим рецеп­там. Но при достаточновнимательном анализе это не по­кажется удивительным. Если бы такие стандартныере­цепты оказывались действенными, то рассмотренных выше трудностей несуществовало бы.

Либеральная и социал-демократическая реакция на экономическую властьнеизменно враждебна. Она ставит задачей рассеять, осуществить регулирование,сделать более цивилизованной и обобществить такую власть. В Соединенных Штатахлиберальная реакция при столк­новении с индустриальной мощью автоматическисводится к призывам к решительным действиям в соответствии с антитрестовскимизаконами. Могут также выдвигаться требования, чтобы регулирующие органы, такие,как Фе­деральная комиссия по торговле, Федеральная комиссия по средствам связи,Экономический совет, Федеральное агентство развития, Бюро стандартов,Министерство тран­спорта и Агентство по делам потребителей, выполняли свойдолг. Корпорацию нужно заставить уважать интересы об­щественности приустановлении цен, осуществлении заку­пок, предоставлении услуг и разработкесвоих изделий. Новейшей мерой является кампания за назначение в со­ветыдиректоров компаний-нарушительниц людей, которые могут выступать от имениобщественности. Наконец, если недовольный является радикалом, а нарушение носитвопиющий характер и влияние предприятия-нарушителя велико, а надежд на принятиемер мало, то может быть выдвинуто требование о передаче предприятия в собствен­ностьгосударства. Частное предпринимательство оказалось несостоятельным.

Уже отмечались выгоды, связанные с бесплодностью антитрестовских законов. Отпрактического опыта не так-то легко отмахнуться. Закону Шермана, основному анти­трестовскомузакону, уже почти 100 лет, он был принят В 1890 г. Федеральная комиссия поторговле, основной орган, осуществляющий общее регулирование в промышленности,собирается отметить свой бриллиантовый юби­лей. Если бы чему-нибудь былосуждено случиться, это наверняка уже произошло бы. Но теперь мы видим, чтоприобретенного опыта более чем достаточно, чтобы воз­никли сомнения. Мера,предусмотренная в антитрестов­ских законах – расчленение крупногокорпорированного предприятия и тем самым его власти, – на первый взгляд выглядиткак жестокое, даже драконовское средство. Как известно, каждое новое поколениеможет вообразить, что отсутствие достижений в прошлом было результатоммалодушия их предшественников. Любой человек может возлагать хотя бы слабуюнадежду на будущее [Не всегда, однако, с большой уверенностью. См. интереснуюработуДональдаФ. Тернера(D. F. Turner, The Scope ofAntitrust and Other Economic Regulatory Policies, в: «Industrial Organization andEconomic Development», edited by Jesse W. Mark-ham and Gustav P. Papanek,Boston, Hougton Mifflin, 1970, p. 76). Проф. Тернер, убежденныйсторонник антитрестовских законов, будучи помощником министра юстиции, отвечалза их осуществ­ление. Он признает существование в прошлом несоответствия ипериодической атрофии антитрестовского законодательства в об­ластях, гдесуществовали монополия и олигополия. Но он удов­летворяется утверждением, что«с точки зрения государственной политики должно иметь место по крайней мереумеренное разви­тие (в проведении законов в жизнь)».]. В анти­трестовскомзаконодательстве и обвинение и защита при­носят адвокатам солидный денежныйдоход, подобно тому как обстоит дело при традиционной системе страхованияавтомобилей. Но с точки зрения техноструктуры и плани­рующей системыантитрестовские законы потрясающе безобидны. Если бы имелась только горсткаогромных корпораций, обладающих властью над ценами, издержками, потребителем инад реакцией общественности, то, вероят­но, их расчленение на более мелкиеединицы и тем самым расчленение их власти оказалось бы возможным. Но прави­тельствоне может объявить вне закона половину экономической системы: и оно, конечно,так не поступит, если критерием рациональной государственной политики являетсято, что служит целям этого сектора экономики. Планирующая система должнаопасаться только косвен­ных неприятностей со стороны антитрестовских законов.Основным результатом является возникновение у общест­венности впечатления, чтовсе-таки что-то происходит.

Однако теперь становится очевидно также, что антитрестовские законы, если быони действовали так, как надеются их защитники, только осложнили бы проблему.Их цель состоит в стимулировании конкуренции, понижении цен и устранениипрепятствий на пути использования ресурсов другими способами, а также всодействии более энергичному росту конкретной отрасли. Но пробле­мойсовременной экономики является не слабое функцио­нирование планирующей системы– монополистического или олигополистического сектора, если вспомнить тради­ционнуютерминологию. Проблема состоит в более высо­ком уровне развития в этом секторепо, сравнению. с рыночной системой. И чем больше ее мощь, тем выше развитие.Там, где сила этого сектора наименьшая, где экономическая организация наиболееполно соответствует целям, предусмотренным в антитрестовских законах, уро­веньразвития самый низкий. Если бы антитрестовские законы осуществили надежды своихсторонников и тех, кому они служат, то это привело бы к еще более нерав­номерномуразвитию, стимулируя дальнейший рост именно в тех частях экономики, где он ужедостиг наивысшего. уровня. Это было бы несчастьем. Если бы выводы из на­стоящегоанализа осуществились, если бы рынок был. на самом деле восстановлен то общийматериальный уровень снизился бы до уровня рыночной системы. Политика без связис реальностью ведёт к абсурду.

Некогда утверждали, что антитрестовские законы, если бы они энергичнопроводились в жизнь, снизили бы возможности для монополиста эксплуатироватьсвоих рабочих. Таким образом уменьшилось бы неравенство. Теперь даже преданныесторонники антитрестовских законов этого не утверждают, и мы уже знаем почему.Планирующая система не эксплуатирует своих рабочих по классическому образцу; досравнению с рабочими в рыночной системе они являются привилегированной группой,это одна из причин в силу которой профсоюзы, представляющие этих рабочих, неразделяют пыла ли­берала в отношении осуществления антитрестовских законов.

Становится ясно, что антитрестовские законы – это, скорее всего, тупик напути к реформе. Как уже отмеча­лось, они являются клеткой, в которой можнонадежно упрятать реформу.

В предыдущих главах освещается также проблема регулирования. Если считается,что интересы фирмы сов­падают с интересами общественности, то регулирование ирегулирующий орган должны быть направлены на до­казательство этого. Пока нетпротивоположных доводов, будет считаться, что любое вмешательство государствапротиворечит интересам общественности. Сопротивление такому вмешательству отимени народа выглядит вполне добродетельно, и это серьезный недостаток. Следуетожидать, что планирующая система попытается, по край­ней мере частично,захватить какой-либо регулирующий орган для осуществления своих интересов.Неоднократно отмечалось, что регулирующие органы превращаются в инструменты идаже марионетки отраслей, которые они обязаны регулировать. Мы считаем этовполне естест­венным.

Прежде чем государство сможет осуществлять регу­лирование планирующейсистемы, необходимо будет по­нять, что интересы общественности и планирующейсисте­мы обычно не совпадают, и что перестройка с помощью ре­гулирования имеетестественный, а не исключительный характер. Государство должно быть освобожденоот вла­сти планирующей системы. К этому мы вскоре вернемся. Из настоящегоанализа становится также ясно, что, если не считать некоторого довольнополезного ущерба величию корпораций, ничего нельзя добиться с помощью попытококазать влияние на корпорации через их акцио­неров и советы директоров. Вкачестве исходной полити­ческой задачи такую попытку могли бы рассматриватьтолько те, кто не представляет ее масштабов. Голоса в корпорации распределяютсяпропорционально собствен­ности в ней. А распределение собственности таково, чтоголоса немногих и очень богатых людей неизменно пере­вешивают голосабольшинства. То, что называется корпо­ративной демократией, можно было быприблизительно сравнить с выборами в законодательное собрание штата Нью-Йорк, вкоторых голоса служащих нью-йоркских банков и членов семьи Рокфеллеров,представляющих единый блок, имеют одинаковый вес по сравнению с го­лосамиостальных граждан штата. Немногие из законода­телей избираются по воле граждан.Если же говорить о корпорации, то имеется также достойное сожаления отсутствиевласти у избираемого представителя общественности. Техноструктура, как мывидели, располагает властью, обусловленной ее знаниями и активным участием впринятии решений. В зрелой кор­порации с этой властью не может соперничатьникакой совет директоров, заседающий лишь в течение нескольких часов раз вмесяц или в квартал. Меньшинство в совете директоров, в котором большинстволишено власти, мо­жет иметь слабое ощущение своего могущества. Таково положениепредставителя интересов общественности [Недавние попытки провести черезакционеров умеренные социальные реформы в «Дженерал моторc» («Проект ДМ») дали,несмотря на значительные усилия и подготовку, ничтожные ре­зультаты – не более3% голосов по каждому вопросу (см.: D. Е. Schwartz, Toward New Corporate Goals:Co-existence with So­ciety, Georgetown Law Journal, vol. 60, «Ms 1, 1971,October, p. 57, et. seq.). «Дженерал моторе» пошла на уступки вплоть доназначения известного негритянского лидера в свой совет дирек­торов. Исходя восновном из этого факта, проф. Шварц делает вывод, что, «если не считатьголосования, результаты оказались очень впечатляющими». Он удовольствовалсяслишком малым».].

Будучи изобретательной в других отношениях, техноструктура современнойкорпорации редко бывает смелой в вопросах политики. Если бы она былапредприимчивой в этом отношении, то в совете директоров каждой крупнойкорпорации заседали бы женщина, негр, убежденный борец за охрану окружающейсреды, представитель потребителей и самый горячий из имеющихся пропо­ведниковбезопасности продуктов. Все известные агита­торы нашли бы себе применение. Всевстречались бы раз в месяц или квартал, задавали бы проницательные вопросы,узнавали бы о ценности своих замечаний, полу­чали бы обещания тщательногорассмотрения. И ничего бы не случилось. По крайней мере до тех пор, пока невскрылась бы бездейственность этого порядка, у плани­рующей системы не было бынеприятностей.

В предыдущих главах очерчена также роль социализма в качестве средстваисправления положения. Подобно аме­риканскому либералу, социалист тянется к темцентрам, где сосредоточена власть. Его противоядием против част­ного проявлениявласти является государственная собст­венность. Как и введение антитрестовскихзаконов, она не обеспечивает устранения низкого уровня развития и эксплуатациирабочих в тех областях, где сосредоточена власть, поскольку именно тамуказанные отрицательные явления наименее опасны. Государственная собственностьне дает многообещающего решения проблемы власти, осуществляемой частнымобразом, если государство само является инструментом этой власти. Как и вслучае регулирования, сначала должно произойти освобождение государства отконтроля планирующей системы. Кроме» того, проблема власти возникает не из-затого, что органи­зации являются частными, а из-за того, что они являютсяорганизациями вообще. Любая организация отвергает вмешательство как извне, таки свыше. Ее цели – это те цели, которые служат интересам ее членов. Таково пове­дениеорганизации до того, как она попадет под контроль государства; это поведениебудет таким же после того, как она попадет под его контроль. Это будет особенноверно, если операции имеют технический характер, а власть организации вытекаетиз большей или меньшей монополии на информацию.

Цели могут быть разными. Государственная органи­зация не будет нуждаться вминимально необходимом уровне доходов для защиты своей автономии. Техническоесовершенство само по себе может оказаться важнее, чем рост. Но она не будетменьше заинтересована в осущест­влении целей, имеющих важное значение для еечленов, чем частная организация. И здесь также не будет боль­шей уверенности втом, что эти цели будут согласовываться с целями общества. Недавно на Комиссиюпо атомной энергии обрушилось по крайней мере столько же жалоб за безразличие кинтересам общества, как и на компанию «Дженерал моторc». Даже если егорассматривать совер­шенно поверхностно, ядерный взрыв в Аляске, хотя исовершенно безвредный, отражает такое же полное равно­душие к общественномумнению, как и отношение компа­нии «Дженерал моторс» к вопросам безопасностиавтомо­биля или к проблеме выхлопных газов. Мало кто считает, что Министерствообороны более восприимчиво к давлению и озабоченности общественности, чем«Американ телефон энд телеграф», что соответствует нашим предположениям.

Все это, однако, не исключает роли государственной собственности вуправлении властью, когда эта последняя правильно понимается. Там, гдегосударственные и част­ные организации действуют в духе взаимной помощи, ихвласть усиливается за счет разделения труда, которое де­лает возможным действиелоббистов, использование поли­тических фондов, поощрение политических действийпроф­союзов и местных властей, использование секретной ин­формации в тойорганизации, частной или государствен­ной, которая лучше подготовлена длявыполнения какой-то конкретной задачи. Как мы увидим ниже, здесь име­ютсясильные доводы в пользу полной государственной собственности. И основания длятакой государственной собственности становятся eще сильнее, когда государствоосвобождается от влияния планирующей системы. Мы увидим также, чтогосударственная собственность неиз­бежна – и почти, наверное, необходима – вважных частях рыночной системы, где проблема состоит в неспособностипользоваться властью и распоряжаться ресурсами.

Все планирующие системы должны добиваться одобре­ния целей, которые ставятпланирующие органы. Методы обеспечения поддержки, применяемые планирующимисистемами в несоциалистических странах – неоклассические идеи, определениеудобной социальной добродетели, реклама и другие методы прямой пропаганды,навязыва­ние истеблишментом канонов, респектабельного мышле­ния, бесконечноболее разнообразны и искусны, чем методы коммунистических стран. Конечные целии интересы имеют много общего у тех и у других. Планирование есть планирование,и одобрение общественностью целей тех, кто осуществляет его, должно бытьдостигнуто.

Следовательно, первый шаг в реформе должен состоять в раскрепощении мнений.Пока это не достигнуто, нет никаких шансов объединить общественность во имя еесобственных интересов в противоположноть интересам техноструктуры и планирующейсистемы. Последняя будет продолжать преследовать свои собственные инте­ресы подзащитой мнения о том, что именно ее цели лучше всего служат обществу. И вдальнейшем будет иметь место неравномерное развитие, неравенство доходов,неравное и хаотическое распределение государственных расходов, нанесение ущербаокружающей среде, дискри­минационные и неэффективные методы политики стаби­лизации,поскольку будет продолжать свое существование мнение, что все эти явленияотражают случайную и непредвиденную ошибку.

Поскольку не считается, что речь идет о системати­ческом конфликте междуинтересами общественности и планирующей системы, то со стороны общества небудет предприниматься каких-либо систематических мер.

Еще более важное обстоятельство состоит в том, что государство будетоставаться во власти планирующей системы. Только в народном (public)государстве (в отли­чие от государства, в котором командует планирующаясистема) могут быть осуществлены уже упомянутые и другие реформы.

Как это уже стало ясно в связи с исключительно важным инстинктомсамосохранения, раскрепощение го­сударства начинается в областизаконодательства. Она, а не область исполнительной деятельности правительства,является естественным выразителем интересов общества в противопоставленииинтересам технократии.

По мере того как государство во все большей мере начинает использоваться винтересах общества, становится возможным рассмотрение тех реформ, дляосуществления которых требуется вмешательство со стороны государства. Этиреформы логически распадаются на три части. В пер­вую очередь существуетпотребность радикально усилить влияние и возможность рыночной системы,положительно повысить уровень ее развития по отношению к планирую­щей системе итем самым уменьшить со стороны рыноч­ной постоянное неравенство в уровняхразвития между двумя системами. Сюда входят меры по уменьшению неравенства вдоходах между планирующей и рыночной системами, по улучшению конкурентныхвозможностей рыночной системы и уменьшению ее эксплуатации со сто­роныпланирующей системы. Мы называем это «Новым Социализмом». Необходимость ужевызвала к жизни новый социализм в гораздо большем масштабе, чем подозреваетбольшинство людей.

Затем приходит очередь политики в отношении пла­нирующей системы. Онасостоит в упорядочении ее целей с тем, чтобы они не определяли интересыобщества, а слу­жили им. Это означает ограничение использования ресур­сов вчрезмерно развитых областях, переключение госу­дарства на обслуживаниеобщества, а не планирующей системы, защиту окружающей среды, переключение тех­нологиина службу общественным, а не технократическим интересам. Таковы: следующиешаги, которые нужно рассмотреть в стратегии реформ.

И наконец, экономикой нужно управлять. Проблема состоит в том, чтобыуправлять не одной экономикой, а двумя: одна из них подчинена рынку, а другаяплани­руется фирмами, из которых она состоит. Подобное управление представляетсобой последний шаг при определении общей стратегии реформ.

Не следует воображать, что действия в любом из этих направлений представляютсобой что-то новое. Решению подлежат реальные проблемы. Столь же реальны неудоб­стваи неприятности оттого, что они остаются нерешен­ными. Поэтому фактически вкаждом случае практи­ческая необходимость уже в какой-то степени показаланастоятельность осуществления практических действий, соответствующих выводамданного анализа. Новизна содержащихся здесь предложений в большинстве случаевзаключается только в том, что они находятся в противо­речии с традиционнымиположениями господствующей экономической мысли и подводят теоретическое обоснова­ниепод то, что уже вызвано к жизни обстоятельствами и здравым смыслом.