Культуры верхнего палеолита

Итак, первый период первобытности заканчивается около 40 тыс. лет назадпоявлением человека современного типа. Это «внутренний водораздел»первобытности знаменует комплекс перемен одновременно эволюционно-биологическихи социально-исторических. Человек современного физического типа приносит ссобой несомненный и устойчивый признак культурного существования: изображения,знаки, символы, отсутствовавшие или почти не присутствовавшие у егопредшественников. От этого рубежа можно определенно, а не проблематично вестиначало искусства, верований, социальных норм, членораздельной речи. Однакостоит еще раз подчеркнуть, что речь будет идти о культуре современногочеловека, владеющего не только предметами, но и знаками. Для нее позднийпалеолит является подлинным началом.

Культурачеловека разумного держится равновесием между природной и искусственнойсторонами человеческого бытия. Homo sapiens и его произведения составляют единство. Представитьчеловека и человеческую культуру порозньневозможно. Оставив за скобками перечисления свойств Homo sapiens’a (прямохождение, речь, труд, социальность и др.),определили сапиентность как свойство человеческого существа поддерживать себя вкачестве равновесия природных и культурных (искусственных) элементов вприродно-культурной среде, им же созданной. Ключ к сохранности человекаразумного — баланс между природой и культурой. Слишком много природы — и мыпревращаемся в животных, слишком много цивилизации — и начинает сокращаться,усыхать наша плоть.

Указаннаятрактовка сапиентности полезна с практической точки зрения, поскольку позволяетотделить Человека разумного от его ближайших соседей по эволюционной лестнице,что весьма трудно сделать с помощью более специальных объяснений.Палеонтропологи неуклонно увеличивают возраст гоминид. Зоопсихологи переносятдемаркацию в глубь человеческой территории, обучая высших обезьян начаткам грамматики,логики и ручного труда. Становится понятно, что труд, мышление,социально-групповые отношения и, возможно, еще многие, свойства не составляютпривилегию человека, тем более, его современного подвида. Специфика культурычеловека разумного, скорее, в раздвоенности существования между органическойжизнью и громадной искусственной сферой и в поддержании связей между ними. Рольсапи-енсов, похоже, состоит не в том, чтобы создать дополнительно к биологииеще и культурный порядок, а в том, чтобы как можно теснее связать то и другое.

Сказанноесправедливо по отношению к сапиентному диапазону эволюции, т. е. периодупоследних 40—100 тыс. лет. Что касается более ранних эпох, то таморудийно-со-циальный комплекс человека еще вписан в порядок биологическойадаптации, общий для всех высших приматов. В ракурсе подобных объясненийпоздний палеолит занимает ключевое положение в каменном веке.

Во-первых, на рубеже среднегои верхнего палеолита заканчивается эволюция ископаемых гоминид и появляется«настоящий» человек — Homo sapiens.

Во-вторых, скачкообразноувеличивается разнообразие каменных и других орудий, появляются составные: вкладыши, наконечники, сшитая одежда.

Наконец, главной социальнойинновацией нижнего палеолита стала экзогамия — исключение из брачных отношенийближайших родственников. Запрет инцеста(кровосмешения) требовал общественной регуляции брака, появились род и семья.

Заменаэволюционного типа развития на исторический принесла столь радикальныеизменения в довольно сжатые по сравнению с темпами антропогенеза сроки, чтоможет быть определена как палеолитическая революция. Продуктом этой революциистало фундаментальное антропологическое, психофизиологическое, психосоциальное,духовное единство человечества, которое сохранится в истории вопрекирасхождениям в экономическом, политическом, социальном, языковом, бытовомразвитии человеческих сообществ.

Из сказанногоясно, что верхнийпалеолит — та эпоха, когда человечество, вдобавок к биологически-видовомуединообразию, приобретает тот уровень интегрирующих связей, который называетсякультурой (в смысле человека разумного). Такаякультура рождается в конце древнего каменного века как сложившаяся система,тогда как в исходной точке антропогенеза можно говорить только об отдельных зонахкультурного поведения. Специфика палеолитической культурологии состоит в том,что ее типологии опираются на весьма локальный и ограниченный материал, аобщечеловеческие закономерности, вышедшие из позднего каменного века, относятсяк самым глубоким, аморфным, темным константам культурного бытия. Архаическийбазис цивилизации воспринимается как коллективное бессознательное, сложившеесяиз ряда открытий «прометеевской эпохи».

Потребностигуманитарного изучения доистории требуют дополнения естественнонаучной логикипонимающей интерпретацией. Сознание, речь, религия, искусство возникли примерноодновременно, в итоге мощного переворота, завершившего трехмиллионнолетнюю эволюциюгоминид. Эпохи человека разумного живут последствиями этого события. Поэтомувсе люди познаваемы друг для друга, а все человеческие сообщества в пределах30—40 тыс. лет — современники. Гуманитарный поиск направлен на установлениеродства цивилизаций, имеющего нижний предел в палеолитической революции.Вопрос, откуда начинать культуру, от австралопитеков или кроманьонцев, 3 млнили 30 тыс. лет тому назад, решается сам собой, когда от умозрений переходят кинтерпретации. Культура начинается там, куда простирается символическаятрадиция, где есть еще материал для человеческого понимания. Непобоимся тавтологии: культура там, где есть свидетельства культуры. Но что жеотнести к ним и как быть с доказательством иного рода: костными останками,геологическими отложениями, галечными расколами? Естественнонаучный подход неищет человеческого лика в прошлом, он изучает антропогенную информацию. Объемычерепа и каменные сколы еще не могут сказать, есть ли человек. Очереднаяантропологическая или археологическая сенсация служит лишь преддверием кдискуссии, которая превращается в испытание кандидата на вхожесть вчеловеческое общежитие. Гуманитарная интерпретация проводит общечеловеческуюэкспертизу экспонатов доисторического музея, намечая новые границыколлективного «мы».

Узнаваниенаходки свидетельствует о сходстве психических конституций интерпретатора и еговизави. Прошлое меняет нас, но и мы меняем его. Круг контактов, в пространствекоторого налаживаются средства общения, называется культурой в гуманитарномзначении слова. На периферии он размыт и кое-где намечен пунктиром. Здесьпроисходит самое интересное: расширение человечества, просвечиваниепсихологической архаики.

Любившийсравнивать психоанализ с археологией 3. Фрейд находил на каждом слое «раскопа»свой язык. Главнымдостижением «переводческой деятельности» психоаналитика он считал открытие«языка желания», собранного из сновидений, обмолвок, описок, галлюцинаторныхассоциаций и прочих лингвистических отбросов. Здесь, на пределе читабельности, совершается первое опосредование покасмутной реальности смутным языком. Подспудные связи психики с коллективнымбессознательным включены в работу языка по структурированию размытой зоны междуречью и до-речью, индивидуальным и коллективным,современным и мифическим. Мысль исследователя, отталкиваясь от плоскостичитабельного в сферы неосвещенного, неизбежно находит эквиваленты своимполуоформленным состояниям где-то на краю истории. Гуманитарию удается включитьв коммуникацию с доисторией пласты своего, едва прощупанного подсознания.Эманация гуманитарного разума на низлежащую темноту имеет характер смысловогоочеловечивания физических и физиологических фактов, поставляемыхестествознанием. Вычитывание «человеческого, слишком человеческого» в грудахматериала, казалось бы, лишенного признака одушевления, означает расширениечеловеческого в человеке и гуманитарного в науке.

Итак, палеолит. Вначале — расколотые гальки и грубые отщепы, кости,питекантропы и синантропы. Абсолютная тьма. Царство физической антропологии,кое-как опирающейся на трудовую теорию и аналогии с приматами. Интерпретироватьнечего, образ не складывается, общаться не с кем, значит, культуры нет.Естественнонаучное объяснение может заводить человека вглубь сколь угодноглубоко, так как не нуждается в образе. Оно воссоздает предметно-логическийкостяк всякого объекта, в том числе человеческого. Гуманитарию этого мало, емунужен образ, иначе интерпретация будет негуманитарной.

Средний палеолит. Несколько углублений в камне, кусочки охры, медвежьичерепа на каменном пьедестале, странные могильники. От среднего палеолита идетпещерная тератология, тень низколобого существа, которое обезглавливаломедведей и что-то делало со своими покойниками десятки тысяч лет тому назад.Эпоха бессловесная, предкультурная. Неандертальский миф позволяет понять многоев искусстве нового времени, в символизме, декадансе, которые параллельно, авременами и совместно с психоанализом, этнологией, археологией разрабатываликультурные смыслы доисторической пещеры. Их влечение к смерти усиливалось«теориями дегенерации» и находками древних «вырожденцев».

Сродство сверхним палеолитом иное. Хотя, разумеется, нелегко установить «пути, по которымв гениальное творчество Пикассо проникли отголоски искусства ледниковогопериода». Надо полагать, что это сродство человека с человеком, творчества створчеством и жизни с жизнью. Более того — единственного в своем родетворческого акта и единого впечатления. Но, прежде чем делать выводы, нужнорассмотреть эмпирические свидетельства археологии.

Верхний палеолит пофранко-кантабрийскому району продолжается от 35 до 10 тыс. лет тому назад.Классификация верхнего палеолита, предложенная в начале XX в. А. Брейлем (на основе схемы Г. де Мортилье), до сихпор фигурирует в неархеологической литературе. Она такова: ориньяк (древний, средний, верхний), солютре (ипрото-солютре), мадлен(слои I, II, III, IV, V, VI); наименования периодов-культур даны по названиям местоткрытий. В результате изменений, вносимых с 1940-х гг., схема стала весьмадробной, но основные подразделения остались. Оказалось, что ориньяк разделяетсяна 2 самостоятельные линии: собственно ориньяк и более древнюю культуру,получившую название перигордской.

Довольно сжатои схематично сейчас представлена последовательность позднепалеолитическихкультур, а также характер находок.

I. Перигорд (35—20 тыс. лет). Непосредственноследует за мустьерской эпохой среднего палеолита. Кремневые пластинки сретушированными краями, костяные шилья, наконечники копий. В раннем перигорде —отсутствие изображений при изобилии нарезок и насечек на костях, украшений, красок; в позднем — барельефы, изображенияживотных и человека.

II. Ориньяк (30—19 тыс. лет). Кремневые ретушированные пластины,скребки, резцы, костяные наконечники.Многочисленные лампы-светильники, чашечкидля приготовления краски. Изобразительная продукция ориньяка сходна сперигордской и объединяется в ориньяко-перигордский цикл. Она представленаискусством малых форм: резьбой, мелкой скульптурой, гравюрами на кости
и каменных обломках. Ранние художественные опыты ориньякцевскромны: контуры рук, обведенных краской, отпечатки рукна краске; так называемая меандра — борозды,проведенные пальцами на влажной пещерной глине. Измеандровых линий («макароны») вырисовываются контурныерисунки, сначала их наносят пальцами, затем какими-тоорудиями. Маленькие женские статуэтки из бивня мамонтаили мягкого камня. Изображения человека редки, но обнаруживается много знаковженского пола: это один из первых в истории символов.

Конец ориньякахарактерен массовым распространением женских статуэток с подчеркнутымипризнаками пола, так что весь период иногда называют эпохой палеолитическихВенер.

1. Солютре (18—15 тыс. лет). Временное отступление ледниканесколько изменило образ жизни палеолитических людей. Прослеживается самая высокая впалеолите техника обработки кремня. Наконечникив форме ивового и лаврового листа служили наконечниками копий, дротиков, атакже ножами и кинжалами. Появились кремневые скребки, резцы, проколки,костяные наконечники, иглы, жезлы, многочисленные статуэтки, гравюры на камне икости. Наскальная живопись, которую можно с уверенностью отнести к солютре, ненайдена.
2. Мадлен (15—10 тыс. лет). Чрезвычайно суровый климат в условияхнового наступления ледника. Мадлен-цы охотились на северного оленя и мамонта,жили в пещерах, часто кочевали, преследуя стада оленей. Высокаятехника отжимной ретуши и кремневые наконечники исчезают.Зато в изобилии изделия из кости: гарпуны, наконечники копий и дротиков, жезлы,иглы, шила. Из кремня делают резцы, проколки, скребки. В позднем мадленекремневые изделия начинают миниатюризироваться, превращаясь в так называемые микрополиты. Богатый символизм: круг, спираль, меандр, свастика. Однако вершиной мадленского (и всего палеолитического,даже всего первобытного) искусства становится пещерная живопись. Мад-ленскимпериодом датируются наиболее известные пещерные галереи: Альтамира, Ласко, Монтеспан.<strong/>

Из 1794наскальных рисунков в пещерах Франции и Испании, учтенных А. Леруа-Гураном, на986 — изображение животных. Изображений человека— 512, причем около 100 —человекообразных существ [там же]. В целом пещерная живопись реалистична,точнее — натуралистична. Условных, обобщенных рисунков меньше, чеминдивидуализированных изображений животного. Лошади, мамонты, бизоны пещерныхгалерей воссозданы точно, притом как в деталях, так и в целом, и твердой рукой,которая могла мгновенно прочертить мощную контурную линию. В изобразительнойдеятельности палеолитического человека мы сталкиваемся скорее с«фотографическим» запечатлением образов, чем с эстетическим обобщением (как в«настоящем» искусстве) или с пиктографией (как у детей). По мнению А. Хаузера,«палеолитический художник еще рисует то, что он действительно видит во вполнеопределенный момент и при вполне определенном взгляде на объект. Он еще ничегоне знает об оптической неоднородности различных элементов картины ирациональных методах композиции… Палеолитическое искусство без всяких трудов располагаетединством зрительного восприятия, достигнутым современным искусством послестолетия долгой борьбы»²*.

«Физиопластическая»живопись палеолита осталась в истории культуры весьма изолированным феноменом,обязанным своим существованием образу жизни мадленских охотников на северныхоленей. Поразительное различие между мощнымискусством приледниковой Европы и робкими художественными опытамипозднепалеолитических обитателей Средиземноморья и Юго-Восточной Азии, пишетоткрыватель пещерной живописи аббат А. Брейль, в том, что «у последних,собирателей съедобных улиток и ракушек, не было тех динамических впечатлений,которые необходимы для возникновения изобразительного искусства. Они предпочлижизнь банальную и легкую»³.

К концу мадленского периода пещернаяживопись исчезает, уступая место стилю новой эпохи: орнаменту.