XX век в зеркале культурологической мысли

В XXвеке полностью обнаружились предсказанные еще Шпенглером кризисные явлениятехногенной цивилизации, возникшей на развалинах средневековья. Культура этойцивилизации сложилась на основе особых отношений человека и природы, человекстремился вырваться из зависимости от природы, и высшими ценностями культурыпризнавались господство человека над природой, прогресс, обновление,наращивание технологических и научных знаний. Развитие техники и технологии какорудий господства человека над природой стало главной целью общественногоразвития. В результате возникла ситуация, когда постоянное наращиваниематериального богатства на основе обновления техники превратило человека впростое орудие эффективной экономической деятельности.

Выдающиесягуманисты и мыслители XX в. с тревогой говорили о процессе деградации культуры.Пожалуй, нет ни одного крупного мыслителя XX в., который бы не отдал дань этой проблеме. Ожиданиегрядущих катастроф, понимание неизбывности, остроты и глобальности кризисапронизывает творчество как западных, так и российских философов, социологов,культурологов. Кризис, подобно «вездесущему» Шиве— индуистскому богу, «отвечающему» за разрушение ранее созданного, — проникаетво все поры современного общества.

Глобальные кризисы, наиболее зримопроявившиеся в мировых войнах, экологических катастрофах, социальных иэкономических катаклизмах — не являются сугубо национальным феноменом. Пессимистическое восприятие времени является общим местомв творчестве самых разных мыслителей. Однако характеристики, анализ,определение и пути выхода из кризисной ситуации специфическим образомтрансформируются в западноевропейской и российской философской традиции.

Большинствороссийских и западноевропейских философов, как подчеркивал современныйроссийский культуролог Ю. Н. Солонин, едины в понимании XX в. как кризисного, гибельного для культуры. Однако приэтом между ними есть существенная разница в определении сущности кризиса. Помнению выдающегося русского философа Н. Бердяева, социокультурный кризисв России воспринимается глубже и эмоциональнее. Дело в том, что направленностьна социальные преобразования часто отождествлялась с религиозным преображениемжизни, сводилась к «явлению чуда» в судьбе народа. Спасение человека заключенов нем самом, в возникновении верующей воли к преображению жизни. Речь идетпрежде всего о духовном преображении человечества, о восстановлении утраченнойсвязи с Богом. С. Л. Франк утверждал, что человечество нуждается вистинной вере, существующей на уровне неосознанных устремлений воли к чему-тоабсолютному, подлинному. И. А. Ильин особое внимание обращал на глубинувоздействия кризиса на фундаментальные основы бытия русского человека, чтоявляется, по его мнению, более существенным моментом в нахождении причинрусской революции, чем изучение политического или экономического аспектовкризисов. Для русского менталитета характерен напряженный поиск глубинных,абсолютных оснований выхода из кризиса общества и культуры.

Для западной рационалистической традиции (А. Вебер, Э. Гуссерль, X. Ортега-и-Гассет, Р. Гвардини и др.) европейский кризис— это кризис прежде всего рационалистических и гуманистических установок.Задача заключается, с их точки зрения, в том, чтобы преодолеть негативныеявления и сохранить традиционные ценности ренессансной и просвещенческойкультуры. В отличие от российской философской мысли, где значительную рольиграет представление об особой роли России в преодолении кризиса культуры ирелигиозной ориентации в ходе этого преодоления, западные философы по-своемувидят как причины возникшей кризисной ситуации, так и пути ее преодоления.Спасение человечества видится прежде всего не в религиозном преображениичеловека, а в возвращении к традиционным рационалистическим и гуманистическимценностям эпохи нового времени и, если брать еще более глубокий историческийпласт, античности. Э: Гуссерль писал, что кризис европейского бытиязакончится либо закатом Европы, если она отойдет от рационального осмысленияжизни и впадет в «варварскую ненависть» к духу, либо возрождением Европы,благодаря «духу философии» и «героизму разума». В русле даннойинтеллектуально-философской традиции размышляет и А. Вебер. Он считает,что именно «духовное начало» должно стать столь сильным, чтобы снова определятьпуть общественного развития. Внешние материальные условия бытия не должныдиктовать свою волю человечеству. Главная задача — «вернуть каждый европейскийнарод самому себе».

Другойизвестный мыслитель современности — Р. Гвардини — утверждает, что кризиссовременной цивилизации заключается прежде всего в «утрате гуманного». Этоозначает, что разрушается соответствующая рамкам человеческого бытия форма егожизни. Отношения между человеком и природой носят все более опосредствующий,абстрактный характер. Широкие масштабы приобретает новая болезнь XX в. — дефицит переживания живого человеческого чувства. А ведь человек, по мнению Гвардини, это прежде всего «то,что он переживает». Тем не менее выход есть: необходимо всецело сосредоточитьсяна своем «внутреннем ядре» и попытаться спасти самое существенное в культуре —личность человека, его индивидуальность.

Известныезападные философы XX в. говорили о неизбывности кризисности, сопровождающей развитиеевропейской культуры: М. Хайдеггер («забвение бытия»), Г. Марсель («конецчеловека»), Т. Адорно («поражение западной культуры»). В современной философиии культурологии данные представления подкрепляются в концепции «глобальногокризиса» человечества и его культуры.

Недаромсейчас, на грани веков и тысячелетий, оживились апокалипсические настроения — «комплекс кануна», конца Света. Это связано не только с «круглой датой» и магией чисел,но и с тем реальным цивилизационным сдвигом в развитии, который переживаетсовременное человечество.

Отсюда и стольоживленно обсуждаемая тема в современной культурологии и философии: что представляет собой современнаякультура — гибель культуры и общества, или начало их обновления. В этом плане интересны работы П. Сорокина, посвященныепроблемам социокультурной динамики. Он, продолжая диалектическую традицию иобогащая ее глубоким знанием культурных изменений в России и на Западе,рассматривал кризис не как конечное, а как переходное состояние в развитиикультуры. Для него кризис культуры оказывается одновременно и процессомконсолидации новых культурных ориентиров и идеалов, специфичных для новойкультурной суперсистемы. При этом фатальное разрушение социокультурнойцелостности не ведет к ее окончательному уничтожению, поскольку определенные ееэлементы входят в новую культурную систему. Поэтому логичен и вывод,предлагаемый П. Сорокиным: современный культурный кризис — это не смертькультуры вообще, а кризис определенной, исторически ограниченнойсоциокультурной суперсистемы.

Впротивоположность критической, хотя и оптимистической точке зрения П. Сорокина,взгляды О. Шпенглера и Н. Данилевского на кризис культуры носят болеепессимистический характер. Оба этих известнейших культуролога фиксируютосновное внимание на уникальности и замкнутости культурных типов. При этом оказывается,что как содержание, так и форма этих типов не могут передаваться «понаследству» от одной культуры к другой. Каждая культура носит сугубо локальныйхарактер, и ее кризис есть последняя стадия в развитии. «Биография культуры»(О. Шпенглер) есть не только осуществление ее «душевных возможностей», нетолько период «цветения и плодоношения», но и неизбежная старость, оскудение исмерть. В результате живая душа культуры превращается в мумию, неспособную кдальнейшему развитию. Культура лишь однажды зарождается, живет и умирает.Действительно, «смерть» любой целостности всегда выглядит как достижение«пределов ее роста». «Конец мира* есть завершение его глубочайшей культурнойосновы.

В настоящеевремя формируется новая, третья, точка зрения на кризисный характер современнойкультуры. Последняя рассматривается уже не в качестве особого периода — каккульминационная точка патологического развития общества. Кризисностьсовременной культуры объявляется ее неизбывным свойством, ибо техногеннаяцивилизация в непрерывной погоне за новизной — в технике, науке, экономике,искусстве и т. д. — вынуждена все время «перестраиваться». Ломка старого ивозникновение нового — это и есть кризис. Современный человек оказывается внезавидной роли непрерывно догоняющего непрерывно набирающего скоростьпрогресса. Кризис становится постоянной составляющей образа жизни индивида,живущего на рубеже XX и XXIвв.

В ДревнемКитае одно из самых неприятных пожеланий звучало так: «Чтоб ты жил в эпохуперемен». В этих словах фиксировалась приоритетная установка традиционногообщества на стабильность, постоянство, психологический комфорт. Современныйчеловек живет в эпоху глобальных и, к сожалению, все еще не контролируемыхперемен.